Донбасс – это Приднестровье-2, он оккупирован на десятилетия

Оккупированный Донбасс фактически стал Приднестровьем-2. В состоянии “между небом и землей” он может существовать на протяжении десятилетий.

Идеальный вариант для России – оставить эти территории в подвешенном состоянии. Возвращение Донбасса под контроль Украины будет означать политическую смерть президента РФ Владимира Путина.

К выборам 2024 года он может захотеть подойти с “решенным вопросом Донбасса”, но новая война на украинской территории вызовет всплеск энтузиазма только у “козлов”. Об этом и многом другом рассказал российский политолог Дмитрий Орешкин.

– Кремлевский куратор Донбасса Дмитрий Козак дал интервью ТАСС. Основной меседж – Украина не выполняет Минские договоренности, не меняет Конституцию, не садится за стол переговоров с представителями “республик”, Москва – мудрый миротворец, который терпеливо ждет, когда же Киев начнет выполнять свои обязательства. Это можно рассматривать и как позицию Кремля в целом, Путина? Или позиция Козака может несколько отличаться?

– Нет, Козак, конечно, не может иметь никакой независимой позиции. Он человек, который в прежние времена был очень близок к Путину, он абсолютно лоялен. Никакой самостоятельной позиции, тем более в таком важном направлении, он вести, конечно, не может.

Вопрос в том, зачем такого рода интервью. Мне кажется, для того, чтобы понять, что с уходом Суркова позиция принципиально не поменялась. Во всяком случае, мягче она не стала.

– Дмитрий Козак в свое время сыграл большую роль в приднестровском конфликте. Какова вероятность того, что Донбасс станет Приднестровьем-2?

– А он, собственно говоря, уже стал.

Приднестровье – непризнанная территория с теряющимся и теряемым населением, с разваленной экономикой под руководством криминала и сросшегося с ним специалитета – спецслужб. Очень жесткая борьба за власть.

“ДНР”-“ЛНР” – это и есть Приднестровье-2, только в рамках сокращения “русского мира” оно сдвинулось на тысячу километров к востоку.

Приднестровье в этом состоянии между небом и землей висит уже 30 лет – ни права, ни экономики, ни перспектив. Не знаю, что с ним будет, но в Россию оно, конечно, не вольется – просто потому, что Путину и так хватает балласта.

– Если проводить параллель с Приднестровьем, то получается, что история с Донбассом может затянуться на десятилетия?

– Безусловно. А на что еще можно рассчитывать? Других выходов из такого рода ситуаций не просматривается. Чем это отличается от Нагорного Карабаха, который тоже висит между небом и землей? Чем это отличается от Северного Кипра, который признала Турция и больше никто не признал? Чем это отличается от Абхазии?

Квазигосударственное управление под началом криминалитета, который живет за счет воровства гуманитарной помощи, за счет нелегальных поставок угля, выкопанного наполовину криминально… Надеяться на то, что эта территория в ближайшем будущем вернется в состав Украины либо присоединится к России – это значит заблуждаться.

Просто начальники с той и с другой стороны границы вынуждены говорить своим избирателям, что “мы этого так не оставим” и так далее.

– Кстати говоря, “главы” донбасских республик заявляют о перспективе, и даже скорой перспективе, их вхождения в состав РФ. Официальная Москва, наоборот, раз за разом подчеркивает, что это украинская территория, на которую она не претендует. Зачем делаются подобные заявления с одной и с другой стороны?

– Москва не может присоединить эти территории по целой массе причин. Прежде всего, это будет факт ирредентизма – сепаратизма при поддержке соседнего государства, – который ляжет еще одним камнем на шею путинской вертикали.

Присоединять эти территории Путин не будет. Помимо того, что это сопряжено с большим числом дипломатических и каких угодно еще потерь, это еще и важно с экономической точки зрения. Это черная дыра, где живет 2-3 миллиона человек, которая производит то, что не нужно – угля в России и своего завались, спрос на него падает.

Для России идеальный вариант – оставление этой территории в подвешенном состоянии. Чтобы это была зона влияния Москвы, а платил за разбитые тарелки Киев. При том, что там будет полностью зависимое от Кремля руководство, они будут голосовать так, как надо Москве.

Но я думаю, что в Киеве тоже не дураки сидят. Они брать это “яблоко Париса” совершенно не собираются. Но они же не могут сказать: “Друзья, “ДНР” и “ЛНР” – отрезанный ломоть. Давайте построим границу, забудем про это “гуляй-поле” и займемся благоустройством оставшейся нам территории”. Их сразу же обвинят в предательстве и еще в чем-то.

Думаю, они все время будут говорить – “обязательно вернется” и т.д. Но за долгий период жизни я ни разу не видел, чтобы такие куски территории возвращались назад.

Это же для Путина смерть. Если Донбасс вернется, то все скажут, что он трус, слабак, баба. И весь его милитаристский патриотический электорат испытает глубокое разочарование. Поэтому будет так – ни два, ни полтора.

Что касается обещаний “республик”, то там сидят марионеточные начальники, которые целиком зависят от Москвы. И их функция – вдохновлять свое народонаселение, рисуя им какое-то светлое будущее. Они с самого начала это рисовали и с самого начала люди искренне верили, они были полны оптимизма.

– В связи с изменениями в Конституцию РФ Путин де-факто получил право править страной до 2036 года. Но сначала нужно пройти через процедуру выборов 2024 года, хоть и формальную. Захочет ли он подойти к этому этапу, имея в активе “разрешенный вопрос Донбасса”? Или, по большому счету, для него это уже не принципиально?

– Теоретически очень даже может быть. Все дело в том, что у Путина было три всплеска популярности, и все три были связаны с войной – с чеченской, грузинской и украинской. Российский народ в значительной степени милитарный. Гордиться в прошлом, в общем-то, нечем, кроме как военными подвигами. А гордиться хочется.

Конечно, Путину нужна четвертая “маленькая победоносная”. Но проблема в том, что негде.

В Беларуси его ждет Бацька, и довольно сурово. В Казахстане – ну, может быть. Там тоже варианты просчитывают. Война в “ЛНР” и “ДНР” – я думаю, что уже пропущен пик интереса к этим событиям. Сейчас у людей интерес к личному карману. Людям очень тяжело живется, очень мало зарабатывают, очень плохие перспективы из-за кризиса с коронавирусом.

Война, может быть, и вызовет какой-то всплеск энтузиазма, но только у совсем уж козлов. Понятно, когда люди аплодировали “крымнаш”, таких было 85%, среди них были даже отдельные умные люди, что парадоксально. Сейчас их там не будет вообще.

Понятно, что победы никакой нет. Как ни крути, но все-таки все понимают, что украинцы – это самый близкий народ, рядом с которым мы существовали 300 лет. Скорее, это может быть в “минус” Путину, чем в “плюс”. Это будет совсем от отчаяния, если он попытается там что-то решить силой.

Зачем, за что воевать? Этот кусок отравленной территории нафиг не нужен.

– В том же интервью Козак сказал: “Выход Украины из Минских соглашений для всех, конечно, будет чрезвычайным событием”. Следует ли Украине выйти из “Минска”?

– А зачем? С моей точки зрения, Минские соглашения при поддержке Запада были затеяны для одной очень понятной, прозрачной задачи: остановить войсковую фазу войны, остановить танки, тяжелую артиллерию.

На Западе прекрасно понимают, как работают такого рода ирредентские конфликты. Вокруг любого из таких конфликтов – что Карабах, что Северный Кипр, что какая угодно другая территориальная проблема – десятилетиями тянутся переговоры, но уже не война.

Тот, кто хлопнет дверью, встанет и уйдет, будет дураком, потому что это будет означать, что он виноват в срыве мирных переговоров. Поэтому Украина не будет выходить. Зачем ей это надо?

– Значит, никто не будет выходить.

– Выходить из Минских соглашений никто не будет, выполнять их тем более никто не будет. Этот процесс будет бесконечным, без смысла и цели. Стороны будут выяснять, у кого рожа более виноватая, обвинять друг друга в срыве, невыполнении и так далее. Но это лучше – когда дипломаты поливают друг друга помоями, чем когда люди друг в друга стреляют.