Драп путинских гестаповцев

Заканчивается двести тридцать восьмой день войны. На фронте никаких перемен нет. Бомбардировки городов постепенно превращаются в рутину. ВСУ все лучше сбивает ракеты и дроны. Сегодня, наконец, появились очевидные свидетельства только, что небо над Киевом начала защищать немецкая система IRIS-T.

А скоро подоспеет и другая помощь. Так что и с этой путинской затеей про удары по гражданской инфраструктуре Украины тоже, похоже, выйдет у него облом. Как, впрочем, и со всеми предыдущими его мерзостями.

В отсутствие украинского наступления довольно странно (если не сказать — комично) выглядит масштабная эвакуация людей из Херсона. Это тем более удивительно, что еще вчера оккупационные власти анонсировали эвакуацию людей только из трех сельских районов области где проходит сейчас линия фронта (Бериславского, Александровского, Белозерского и Снегиревского), а сегодня, вместо этого, начали эвакуацию прямо с жителей Херсона и в первую голову — с путинских особистов и коллаборантов.

И если эвакуация людей из зоны боевых действий выглядит хоть как-то разумно, то эвакуацию путинских гестаповцев и их приспешников, в отсутствие непосредственной угрозы, иначе как драпом назвать нельзя. По всему видать, что-то оккупанты знают про ближайшее будущее, чего мы не знаем.

Допустим, грозный Суровикин решил бросить атомную бомбу на наступающую украинскую армию. Или произвести ковровые бомбардировки. И тогда эвакуация жителей из прифронтовых сел имеет хоть какое-то объяснение.

На зачем вместо этого эвакуировать население у себя в тылу? Ведь Херсон находится в тылу российский армии, не правда ли? И почему нужно эвакуировать в Россию жителей Херсона, а жителей Луганска, Мелитополя или Донецка — не надо?

Все это очень странно и должно иметь какое-то объяснение. Хотя, впрочем, ответ, что Россией (а значит, и ее армией) управляют идиоты — уже все чаще воспринимается как вполне разумный и многое объясняющий…

Но все это не то, не об этом я хочу сегодня написать… Это все важно и интересно. Но я не могу не рассказать вот о чем. Начну я издалека. Много лет назад (наверное, уже пятнадцать или больше?) я гулял тут в Баварии в лесу, и в километрах трех от нашей деревни, рядом с лесной тропинкой, наткнулся на огромную ель, на которой был приколочен черно-белый портрет молодого солдатика в форме вермахта.

Портрет висел на уровне глаз. Старый такой овальный, черно-белый портрет на металле, как делают на деревенских кладбищах и в России и по всему миру.

И под портретом была надпись. Что это, мол, портрет моего младшего братика, которому было 20 лет и который погиб под Сталинградом в 1942 году. И зовут его так-то и так-то. И где он похоронен — неизвестно. И есть ли вообще его могилка — тоже неизвестно.

И поэтому я, его сестра, повесила здесь его портрет и хожу сюда, чтобы его вспомнить и поплакать. А все потому, что больше мне с этим моим горем ходить некуда. Родители наши померли почти сразу после войны. И я осталась одна. И кроме меня его вспомнить больше некому.

И рядом с портретом — свежие полевые цветы. И маленькая лампадка. Не горящая, правда, но тоже свежая. И еще бумажка с молитвой Vater Unser (Отче наш) тоже прикреплена…

А недавно я снова прошел по этой же тропинке. И нету уже портретика. Как и не было. Видать померла старушка. И все. Больше некому вспомнить солдатика. Как и не было его вовсе. Да и то правда: чего вспоминать солдата неправой армии, который погиб как оккупант в далекой стране, в которую ее прислали непонятно зачем и для чего.

А куда ему было деваться, вчерашнему школьнику, раз взрослые и уважаемые люди ему объяснили что это его долг, что иначе его расстреляют как врага Германии и, вообще: разве он не любит свою родину?

И пошел мальчишка, и погиб, и превратился в землю где-то там, на Волге. И никто не вспомнит о нем. И я, тоже, забыл как его имя-фамилия. А ведь помнил… Старость… Лицо еще помню, а как звать — забыл. А как я помру — так и лица не останется…

К чему я это все? А вот сегодня в сети я увидел ролик, снятый кем-то в автобусе в Саратове. Там мать непосредственно в этот момент узнает, что ее сын погиб в Украине. Ее снимали через ряд со спины и лица было не видно. Только вдруг она согнулась резко и зарычала как дикое животное, и завопила и запричитала… Сыночек мой, сыночек… И опять в крик… И опять миленький мой сыночек… Что же я… Как же так… Украина проклятая… И опять в крик…

И сразу побежали комментарии: так и надо, сами виноваты, вместо Украины пусть Путина ругает, земля стекловатой и т.д. А что мне возразить? Все правильно пишут. Неправый солдат неправой армии, который погиб как оккупант… И тоже, наверное, мальчишка, вчерашний школьник… Пришла повестка, или ты родину не любишь?

И придет она, мать его, сегодня домой из этого автобуса. И что? Хорошо если есть муж, отец солдатика. Так они упрутся друг в друга домиком и заплачут вдвоем. Все легче. А если нет? Если давно уже развелись и папаша забыл уже про то, что где-то в Саратове у него был сын? А может хоть брат-сестра есть? А может и этого нет…

Судя по одежде и прическе — обычная российская тетка. Не семи пядей. Откуда ей знать что Путин — изверг? По телевизору говорят — спаситель России. С колен поднял… Сыночка-кровиночку собирала давеча, все что могла отдала, весь город оббегала, лекарства и бинты покупала, носки шерстяные, бронежилет… Ничего оказалось не нужно…

Куда теперь с ее горем? Где лежит он? Привезут ли? А может бомбой разорвало так, что и кусков не собрать? А может бросили его гнить в степи херсонской и грызут его теперь вороны…

Зачем погиб этот человек? Кто его будет помнить? Кто скажет о нем доброе слово? Разве он был плохой человек? Разве такой судьбы он был достоин? А, Путин? Может ты его вспомнишь? Ну-ка скажи мне, как его имя-отчество? Как зовут человека, который только что погиб из-за тебя? Не знаешь… И никогда не узнаешь…

Я не знаю слов, которыми можно было бы назвать Путина. Нет этих слов. Не изобрели их. Трусливый, грязный скунс. Кусок вонючего дерьма. Не мужчина и даже вовсе не человек. Паскудная крыса и мелкий бес.

Он — это то, как выглядит ад. Он вылез как жаба из преисподней. И сломал жизнь всему человечеству.

Его надо уничтожить. Нам, людям, человечеству с ним на одной Земле не жить. Он оскорбляет ее своим дыханием. Все, кто ему помогают, все эти Суровикины, Пригожины и Песковы — всех на виселицу. Всех.

Непонятно я написал? Не про то? Зря я, да? Ну уж вы меня простите, люди добрые. Но вот так у меня сегодня на душе.

Грустно как-то, аж выть хочется… Нет, я не раскис. Я в порядке.

И я знаю, что наше дело правое. И что враг будет разбит. И что победа будет за нами.

Слава Украине!