Гаага начала арестовывать российские активы за отъем ЮКОСа

Как оказалось, Россия не стала обжаловать решение Европейского суда, который в январе 2020 года среди прочего постановил, что экс-глава «ЮКОСа» Михаил Ходорковский и бывший руководитель международного финансового холдинга Group Menatep LTD (GML) Платон Лебедев в рамках второго уголовного дела были осуждены за деяния, которые не являлись преступлением (хищение нефти и легализация).

Страсбург 14 января 2020 года тогда признал нарушенной 7 статью Европейской Конвенции («Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением»).

И хотя это решение автоматически влечет за собой отмену приговора, представители России почему-то не обратились в Большую палату ЕСПЧ, чтобы обжаловать его.

Это выглядит странным: казалось бы, решение Страсбурга бьет по репутации всей отечественной государственной машины, включая следователей, силовиков и судей, которые годами пытались доказать пресловутое хищение сотрудниками ЮКОСа нефти у самих себя и легализацию, арестовывали и преследовали людей (и продолжают преследовать, втихаря до сих пор «расследуя» большое материнское дело ЮКОСа), штампуют приговоры в российских судах и засиливают обвинительные сентенции про ЮКОС в головах несознательных телезрителей НТВ, Первого и второго каналов.

То ли Москва не ожидала, что вообще будет признана нарушенной 7-я статья Конвенции (а это действительно большая редкость) и оказалась растеряна, то ли власти так были заняты многолетним и изматывающим разбирательством в Гааге (спор с акционерами ЮКОСа о 50 миллиардов долларов за экспроприацию активов), что забыли о Страсбурге.

Официальное уведомление из Европейского суда по правам человека

По всей видимости, все вместе взятое — ну, и то, что у России в принципе не нашлось правовых оснований оспорить решение Страсбурга.

Так или иначе, 19 мая 2020 года Страсбург уведомил стороны, что январское решение Европейского суда по второму делу Ходорковского и Лебедева вступило в силу 14 мая 2020 года, — как подчеркивалось, «в полночь», — то есть ровно через 4 месяца после его вынесения.

И еще подчеркивалось, что российское правительство так ни разу не предприняло попыток его обжаловать (документ имеется в распоряжении редакции).

Что это значит? Это значит, что упирать в какой-либо юрисдикции на то, что российские власти были не согласны с решением ЕСПЧ, Минюст уже не сможет.

Если б были не согласны, обжаловали бы. Никто не мешал.

Что это значит еще? Что Ходорковскому и Лебедеву понадобилось 13 лет (жалобу в Страсбург они подали еще в 2007 году), чтобы доказать, что не было ни хищения, ни легализации.

И еще это значит, что глава Верховного суда Вячеслав Лебедев, который по закону обязан внести представление в Президиум ВС в связи с вновь открывшимися обстоятельствами — решением Страсбурга — теперь находится в некотором тупике.

Зацепиться за то, что Москва с решением была не согласна, он, увы, не сможет. Да еще как-то нужно обойти редко признаваемую ЕСПЧ 7-ю статью.

Но есть уверенность: ВС обязательно что-то придумает, как придумывал всегда, в случаях с кейсами ЮКОСа.

В отличие от Страсбурга, в другой точке Европы — Гааге — напор Москвы пока не ослабевает. Там Минюст по-прежнему говорит про преступления ЮКОСа и пытается обжаловать невыгодные решения. Речь о «незаконной приватизации» компании в 90-х (поэтому мол, и не имеют акционеры ЮКОСа право на компенсацию за отобранные активы), «уходе от налогов» и снова о «легализации». Только о хищении нефти — ни слова.

В гаагском кейсе у Минюста нефть ЮКОСа все-таки не похищалась, а продавалась, иначе как можно платить или не платить какие-либо налоги с похищенного? Эта выборочность России в международных спорах с ЮКОСам (когда в одном суде мы говорим про хищение, а в другом про налоги) началась не вчера и не сегодня и получила название «шизофрения в праве».

Впрочем, как и в Европейском суде, точка в деле о «$50 миллиардах» тоже уже поставлена. В феврале этого года Апелляционный суд в Гааге окончательно подтвердил право акционеров ЮКОСа на рекордную сумму компенсации: с учетом начисленных России пеней она составила $57 млрд долларов.

Спор, напомню, длился несколько лет, Москва, не желавшая платить, без конца обжаловала решения в Нидерландских судах.

Апелляционный суд в Гааге для Москвы был последним шансом, но и он оказался проигран. 7 мая 2020 года в целях исполнения вердикта суда и обеспечения выплаты компенсации акционерам ЮКОСа гаагский суд наложил арест на активы России за рубежом.

Первыми в очереди на арест, как известно, стали знаменитые российские водочные бренды «Столичная» и «Московская».

Правообладатель товарных знаков — российское федеральное казенное предприятие «Союзплодоимпорт».

В общем, дело закончилось прозаично — водкой. Впереди аресты других российских активов (их немало). Может, стоит на этом остановиться, начать договариваться и исполнять решение суда? Но ни в Минюсте, ни на самом верху тему с арестом активов пока как бы не замечают.

На сайте Минюста лишь вторую неделю висит пресс-релиз о том, что 15 мая, через 8 дней после ареста первых российских активов, Москва подала в Верховный суд Нидерландов кассационную жалобу на февральское решение гаагского суда.

Что немного вводит в ступор: решение суда в Гааге окончательное, и Минюст не может этого не понимать, но очевидно делает хорошую мину при плохой игре.

Жаловаться на решение Гааги Москва может, конечно, сколько угодно, хоть всю оставшуюся жизнь, но выплачивать компенсацию за незаконный отъем собственности придется уже сегодня. И дело одной водкой, увы, не ограничится.