Отравление Навального отрезвило мир: отношение к России изменилось

То, что произошло с Алексеем Навальным – трагедия для его семьи и для его соратников. Это трагедия для России, в которой оппонирование власти угрожает потерей жизни.

Сегодня “Фактор Навального” стал политическим событием, позволив не только убедиться в том, что являет собой российская реальность, но и взглянуть на западную политику.

Так, что же говорит “Фактор Навального” о Западе? С одной стороны, принципы либерального сообщества и его возмущение тем, как в России расправляются с оппозиционерами, толкает западных лидеров к жесткой реакции. Но кроме жёсткости риторики они ничего пока не могут предложить.

Западный ответ может быть чувствительным тогда, когда он будет коллективным и когда ударит по больному. Между тем, добиваться единодушия в наказании России приходится мучительно. Самое главное: либеральным демократиям бить не хочется. Не только из-за страха ответной российской реакции. Но и из-за опасений, что российская конструкция начнет рассыпаться. И что тогда?

Еще важнее другое. Либеральная демократия не решается сделать больно России, ибо Россия включена в западную экономику, а российская элита интегрирована “в Запад”. Российский правящий класс сформировал внутри Запада защитный барьер в виде целого слоя, который обслуживает ее нужды. Бывший немецкий канцлер Шредер на побегушках у “Роснефти” – тому пример.

Вот и получается, что западный ответ России чаще всего оказывается мыльным пузырем. Повод для Москвы пожать плечами и ухмыльнуться.

Германия стала страной, которая больше других вовлечена в спасение Навального и активнее других пытается заставить российское государство расследовать покушение на его убийство.

Дело не только в стремлении Берлина отреагировать на использование в России запрещённого химического оружия. Видимо, есть и личное. Канцлер Ангела Меркель, требуя от Москвы расследования, не может сдаться. И потому, что не раз подтверждала, что у нее есть чувства и способность к эмпатии. И потому, что сдаться означает провал на завершающем этапе ее блестящей политической карьеры.

Отказ Москвы от расследования либо его превращение в цирк будет недооценкой того факта, что Германия – это сверхдержава. Кстати, намного важнее для судеб России, чем Америка. Это будет плевок в сторону Европы, которую сегодня представляет Германия в качестве председателя Совета ЕС. Между тем, “эффект бумеранга” в политике дано известен.

Берлин, пытаясь добиться от Москвы вразумительного ответа, пошел на беспрецедентный шаг, выдвинув Москве ультиматум: у вас несколько дней перед тем, как мы начнем обсуждать санкции. “Не вынуждайте нас пересматривать позицию по Северному потоку-2”, – взывает глава немецкого МИД Хайко Маас, намекая на отказ от символа российско-германской “взаимозависимости”.

Можно себе представить немецкую дилемму. Диалог с Россией и надежда, что экономическая взаимозависимость поможет России менять себя, является фактом немецкой политической ментальности. Но как этот факт примирить с принципами? Неужели делать себе лоботомию?

Но главное: что делать, когда Москва просто не может провести реальное расследование покушения на Навального. Если немцы это понимают, то получается, что они занимаются скорее самоуспокоением. Если не понимают, они неисправимые идеалисты.

Впрочем, создаётся впечатление, что немецкое общество трезвеет быстрее, чем ее элита в своих надеждах относительно Москвы. Еще до истории с Навальным негативно к России относились 51% немцев на востоке Германии и 60% немцев на западе Германии.

У 61% немцев Путин не вызывал доверия. Берлинский пациент уж точно заставит кандидатов в новые германские лидеры не выглядеть русофилами.

“Фактор Навального” подорвал усилия западных сторонников сотрудничества с Москвой. Так, инициатива Макрона о сближении с Россией уже вызывает сомнения в возможностях ее реализации. Если предложение Путина созвать саммит “ядерной пятерки” будет реализовано, будет трудно избежать вопроса о Навальном.

Придется окончательно жертвовать своей репутацией тем, кто связал себя с Москвой. В Германии все громче требования, чтобы Герхард Шредер ушел со своего поста главы совета директоров “Роснефти”. Не уйдет – закроет крышку политического гроба. Хотя ему, видно, все равно.

В Америке проснулся Трамп, который избегает говорить дурно о Москве. Трамп вынужден сказать свое “Как нехорошо!” по поводу покушения на Навального. Ведь иначе демократы воспользуются его молчанием и еще громче затрубят о его симпатиях к Кремлю.

Так, что Навальный включился в американскую избирательную борьбу. А так как только 18% американцев испытывает позитивные чувства к России, Трампу приходится отдать дань господствующим настроениям.

Берлинский пациент плюс бунтующая Беларусь, усмирять которую помогает Москва, – все это не дает возможности уставшей либеральной демократии продолжать дремать.

Но Запад так и не может понять, как ему реагировать на гопничество ядерной державы. Особенно когда возникает более пугающая угроза – Китай. Именно последняя угроза заставляет Запад убеждать себя: русские не так ужасны; мы можем им многое простить.

Еще лучше встретить новую напасть вместе с Россией, какой бы она ни была.

Все пройдет и все забудется, думают скептики. Действительно, все проходит. Но память вместе с отвращением и ужасом перед содеянным остается. Рано или поздно эта память станет фактором реальной политики.

А пока “Фактор Навального” остается вызовом для западного мира, на который этот мир пытается найти ответ. Пытается – и пока не может. Но уже понимает, что ответ ему нужен хотя бы для самоуважения.