Отсутствие памяти – опасно для жизни

Изначально мы редакцией планировали к публикации большую статью о Голодоморе. Наши постоянные читатели в курсе того, что мы регулярно поднимаем эту тему, и не только по памятным датам. Внизу этого поста будет ссылка на сборник из коротких историй, принадлежащих нашим читателям. Они писали то, что узнали от своих родственников.

Мы же оставим здесь одну реплику, которую удалось подслушать не важно где. Главное – суть, но прежде чем вы ее прочтете, хочу напомнить о том, что редакция ЛО – агностики, хоть и уважаем выбор тех, кому нужна вера во что-то, кроме себя и здравого смысла.

Вот этот короткий диалог.

«-А почему ты считаешь, что Бог к Украине ближе, чем к остальным?

-Странный вопрос. Ты же был на Майдане. Сам все видел, как оно в конце было.

-Да, но все же…

-Ты видел это летом 14-го года. Неужели тебя надо убеждать в том, что он был совсем рядом?

-Хорошо. А где он был, когда случился Голодомор?

-Рядом был. Очень близко.

-И столько смертей?

-Да. Тогда мы собрались уйти прочь от Украины.

-И тогда он нас наказал?

-Нет, он дал нам силы выжить и сохранить в себе Украину. А он – всегда рядом с нею. Очень близко. Ближе, чем к остальным».

Такой вот диалог и его последняя реплика. А на самом деле, рассуждать об этой трагедии рационально – нет смысла, поскольку само событие было далеко за гранью рациональности.

Поэтому мы решили поднять из архива статью, в которой изложена история нашей читательницы, пожелавшей остаться неизвестной. Только что я ее прочел еще раз и в общем, в ней имеются ответы на все вопросы, которые могут возникнуть в этот день. Многие коллеги ее уже читали, но сегодня – прочтите еще раз. Без спешки.

НИНА

–Ну чё, хАхлы, пАказывай, где хлеб от нАродной власти спрятали? – шагнул в хату костлявый красноармеец. – Все твои? – кивнул на детей, притихших на лавке. – Муж где?

Женщина угодливо зачастила: Мої, мої діточки: Боря, Колюнчик, Людмилка та Ніна. А чоловік до голови в колгосп пішов, жито занести. Він працює там. Все зробив, що стребували. Коня здав. І корову.

– САзнАтельный, знАчит. – вaтаныотнул Костлявый. Что ж, пАсмотрим.

Бледнолицые, хмурые солдаты искали тщательно. Простучали пол и стены мазанки. Истыкали землю во дворе. Перековыряли сено в сарае. Зерна не нашли. Забрали из печи глечик с кашей, со стен рушники, с хозяйки – намисто. Злые от того, что обыск закончился столь небольшой поживой, продразверзтчики вышли за порог. Молчавшие до этого дети дружно заревели…

– От це так доню, забрали ВСЕ, до зернинки. Ніякої їжі не залишили, навіть глечик з кашею, яку діти не встигли доїсти, відібрали. Добре, що чоловіка не було вдома. Двох його братів схопили та відправили на Соловки за непокору.

Лише Андрій повернувся через декілька років та невдовзі і помер від хвороб. А увечері того ж дня прийшов до нас мій дядько Дмитро. Він у колгоспі поваром працював.

Сказав, що зможе забрати собі до хати одну дитину, що лише одну дитину вони з жінкою, тіткою Параскою, зможуть прогодувати та вберегти від голоду. Так і сказав: «Одну дитину від голоду врятуємо». Забрав старшу, Людмилку, щоб могла поритися по господарству.

–Мамо! А чому солдати так зробили?!

–Тому, що ми для них не люди, а вaтаныли. Завжди були и є лише вaтанылами. Тільки ти, Ніно, нікому не кажи, що я тобі розповіла, бо батьку нашого заарештують.

– Доню, чому ти так начепурилася?

– У нас комсомольское собрание по подготовке концерта в честь Дня рождения товарища Сталина!

– Доню, навіщо тобі ці комсомалята, від них же нічого доброго немає!

– Мамо, что вы такое говорите! Комсомольцы столько для страны делают под руководством коммунистической партии и товарища Сталина! А после концерта всему комсомольскому активу вручат путевки в Москву. Наконец-то я посмотрю Красную Площадь и Мавзолей!

– Нино, доню. В кого ж ти така завзята активістка вдалася? Навіщо тобі ці москалі здалися?! Ми ж всі для них лише вaтаныли, зрозумій, лише вaтаныли!!!

2015 р. Ухоженная, хорошо одетая пожилая женщина с печалью смотрит мне в глаза и продолжает.

Вот такая я была артистка-активистка. Всю жизнь. И в школе, и в институте, и на заводе. И вот ведь, что странно. Мне ж родители ВСЕ рассказывали: как приехал в село отряд продразверстки из Ленинграда, как они штыками двор истыкали, как ВСЕ забрали, даже недоеденную кашу, и как, уходя, вернулись на детский плач.

Представляете, все вышли. А один из них уже стоял в открытой двери, но обернулся. И вдруг сказал: «А на чем это они у тебя сидят? Покажи, что там?».

Подошел к лавке, плачучих детей согнал. На лавке было покрывальце вышитое. Он покрывальце сдернул, а там мама насыпала зерно небольшим слоем, чтобы незаметно… Парень этот радостно так закричал своим: «Нашел!». Мама тут же в обморок упала – последний хлеб забрали.

ВСЕ мне родители рассказывали, но я как-то не воспринимала серьезно, словно отключился ум. Хотя сама хорошо помню голод 1947. Как мы сусликов ловили для еды… Но все равно, так мне нравился Сталин, комсомол, КПСС, СССР. Мечтала в Москве учиться и жить. У меня это не получилось, с мужем в Запорожье остались, а вот сын московский институт закончил, женился и живет сейчас там.

Как наш памятник жертвам Голодомору открыли, каждый год сюда хожу на День Памяти. А иногда и просто прихожу с дачи цветы положить…

Ни с кем я про свою семью не говорила все эти годы, только сыну рассказала. Но четыре года назад встретился мне на прогулке бывший директор нашего завода. Он на пенсии давно, как и я.

Мы соседи по заводскому дому, знаем друг-друга много лет. Всегда хорошо общались, беседовали. Тут я ему и скажи, что так мол и так, была у памятника Жертв Голодомора, что много моих родных умерло тогда от голода, и нет покоя на сердце из-за этого.

А директор холодно мне отвечает: «Все правильно партия сделала. Индустриализация. Малыми жертвами оплачены большие достижения. Наша семья тоже голод пережила, но никто не умер, отец нас в Приморск вывез. Рыба спасла».

Я так растерялась, что и не нашла, как ответить. Промолчала. Пришла домой, поплакала и позвонила сыну на скайп. Передала ему наш с директором разговор, фразу эту: «…малыми жертвами оплачены большие достижения».

Говорю сыну: «Правильно директор мой сказал. Стране нужны были деньги на индустриализацию. Где их взять? Только хлеб продать за границу».

Сын молчал долго. Потом посмотрел на меня пристально и медленно проговорил: «А тебе, мама, легче стало от того, что из-за индустриализации страны ты НИ-КОГ-ДА не сможешь обнять ни Борю, ни Колю, ни Нину? Что из всех сестер и братьев у тебя осталась только Люся? Тебе от этого ЛЕГЧЕ?».

И вот только после этого разговора с сыном у меня словно пелена с глаз упала. На старости лет. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ С МОИМ НАРОДОМ СДЕЛАЛИ! ЗА ЧТО???

С директором мы больше не общаемся, если вижу его на улице, то делаю вид, что не заметила. Опротивел он мне. Я просто возненавидела всех этих коммунистов, симоненкив всяких. Вступила в партию «Свобода». Ходила на антикоммунистические митинги. На нашем запорожском Майдане была. Сейчас АТО помогаю.

В Голодомор из четырех детей выжила только Люся. Дядько Дмитро выполнил свое обещание и спас от голода одного ребенка.

Я родилась в 1935 году. Мама назвала меня Ниной, как умершую в два года сестру. Несколько раз спрашивала маму, почему она назвала меня именем покойной, мне не нравилось это. А мама всегда отмахивалась: «Ім’я мені подобається. Подобається ім’я».

Как и обещал, вот ссылка на сборник «Голодомор», составленный из рассказов наших читателей и опубликованный год назад.