«Пускали ток в задний проход, а сына пытали на глазах у отца», – зверства над пленниками в «ДНР»
Все описанные пытки и издевательство проводили граждане российской федерации офицеры ФСБ и ГРУ
Журналист и блогер Станислав Асеев, которого боевики «ДНР» 28 месяцев удерживали в «Изоляция» в оккупированном Донецке, описал пытки заключенных и пленных.
Об этом говорится в фрагментах рукописи Асеева, которые он оформляет в книгу, — сообщает «Украинская правда».
Дословно: «Будет ошибкой считать, что в этих стенах издевались исключительно над» Укроп «, к которым относили всех, у кого была статья» шпионаж «. Наоборот, на нас смотрели с оглядкой на возможный обмен, а это означало, что в человека не должно быть видимых шрамов, ожогов и переломов.
… Были люди, которые «вскрывали» себя, но ни один так и не бросился на охрану … В худшие времена количество заключенных «Изоляция» достигала 70 человек, но ни одного случая массового неповиновения администрации так и не произошло «.
Стас Асеев описал несколько случаев, когда пытки привели к попыткам суицида.
Одного мужчину мучили электродом в заднем проходе — и он попытался перерезать себе вены гвоздем. Его остановили, ведь вели наблюдение, и перевели с «одиночки» в общую камеру, где за ним смотрели уже сами заключенные.
Другая попытка суицида касалась человека, которого пытали одновременно с сыном на одном столе, и не только физически — но и эмоционально. Когда его сын помочился под себя через непроизвольное сокращение мышц, ведь им обоим пускали ток в задний проход и на гениталии, отцу стали кричать: «Посмотри на сынка — обмочился, как щенок!».
Этого человека завели в общую камеру с глубокими электро ожоги и кровавыми ссадинами на голове: в подвале «Изоляция» он попытался пробить себе череп о металлический угол в камере.
Поскольку в течение недели его пытали с семи до половины девятого, в настоящее время человек уже рефлекторно терял самообладание: его руки начинали судорожно дрожать, он садился на край нары у двери камеры и повторял «терпи, сынок, терпи, терпи, терпи» — так, будто до сих пор находится в подвале, где его с сыном обливали водой и били током.
На попытки сокамерников его успокоить реакции практически не было, «за чего приходилось сажать его за стол, слегка нажимать на сломанные ребра — и лишь потом отвлекать разговорами о рыбалке и шахту», ведь он был шахтером и рыбаком.
Его сына отпустили, но отцу давали понять, что всегда могут вернуть его обратно, если на суде что-то пойдет не так.
Еще одного сокамерника Асеева пытали в течение месяца, держа в подвале пристегнутым к решетке наручниками — «так, что даже бутылку с протухшей водой ему приходилось доставать ногами».
По словам Асеева, этот человек принципиально не менял свой пакет, в котором его пытали, и так и ездил в «контору» с обрывками скотча, которым его обматывали, пока прикручивал провода. Он говорил, что «не готов так дешево отдать свою жизнь» и «сдохнуть, как собака».
По мнению Асеева, в среде, где физические страдания сочетаются с глубокой психологической травмой, мысли о суициде выглядят скорее нормой, чем отклонением. Ему самому понадобились почти 2 года в «Изоляция», чтобы «сознательно выбрать жизнь там, где все говорит в пользу смерти».
Справка: В оккупированном Донецке на территории арт-центра «Изоляция», который получил свое название от изоляционного завода, теперь режимный объект, фактически концлагерь. В нем держат «особо опасных преступников».
В этой неофициальной тюрьме Асеев провел 28 месяцев — большую часть времени своего пребывания в плену. Увиденное и пережитое там Стас начал описывать еще в «Изоляция». Рукопись отобрали. В СИЗО, а затем и в колонии он по памяти восстановил написанное. Перед обменом отдал соседу по камере — пленному танкисту Богдану Пантюшенко, чтобы тот спрятал тексты среди писем от жены.
