Россия, обречённая на Путина

Понося своего президента, антипутинцы – и лидеры общественного мнения, и рядовые российские граждане – предлагают не альтернативу, а безысходность. Так что же получается? Российская “Новая газета” опубликовала интервью с писателем Борисом Акуниным, взятое Дмитрием Быковым.

В длинной беседе двух ярких представителей российской демократической и якобы прозападной оппозиции особенно примечательной вышла завершающая часть.

А именно вопрос Быкова: “Были ли у Советского Союза альтернативные варианты развития? Имеется в виду, можно ли было обойтись без катастрофы 90-х?”

И ответ Акунина: “Если бы Советский Союз в августе 1991 года вместо того, чтобы развалиться, превратился в такую конфедерацию, во что-то типа ЕС, только вот на этом евразийском пространстве, все могло бы, я думаю, пойти по-другому”. Быков не возразил.

Ну, прежде всего, Евросоюз не является конфедерацией, а только лишь имеет некоторые её признаки. И в этом смысле оба оппозиционера высказались вполне в русле официальной российской пропаганды – что, мол, “наш СССР развалили, а сами себе построили точно такой же”.

Далее – обратим внимание: Быков назвал распад СССР катастрофой, а Акунин не возразил. Мы помним, что Путин назвал распад СССР “величайшей геополитической катастрофой”.

Одним словом, у нас на глазах двое видных оппозиционеров-антипутинцев превратились в “антипутинцев в некоторых местах”. В выборочных оппозиционеров.

Читайте также: Россиян морально готовят к повторной вспышке коронавируса

В русле официальной российской пропаганды идут и слова о некоем особом “евразийском пространстве”.

То есть, что же получается? Народы обрели свободу – но для российских либералов это, оказывается, катастрофа. И вот вопрос: а что объединяло Эстонию и Таджикистан? Что общего было у Украины с Туркменией? На каком основании все они должны были быть объединены в конфедерацию, да ещё и “на евразийском пространстве”?

Ответ, в общем-то, очевиден: объединяло их насилие, принуждение со стороны Москвы, в данном случае КПСС, и больше ничего. Та самая “руководящая и направляющая роль родной партии”. Что блестяще и доказала горбачёвская перестройка: стоило лишить КПСС монополии на власть – точнее даже не лишить, а просто ослабить эту монополию – и ничего общего. Ничего, что и дальше удерживало бы страны, входившие в СССР, в составе единого государства, больше не осталось.

По поводу же аналогии с ЕС вспоминается диалог из 1990-х. Случайная собеседница очень возмущалась введением гривни: “Во всём мире единая валюта – доллар, так пусть и у нас у всех будет рубль, зачем мы идём в прошлый век?” Ну, вот такие у неё были представления о валютах мира.

Помню, спросил у неё в ответ: “Тогда почему бы не тоже доллар, вместе со всем миром?” Она ответила что-то наподобие: “У нас – свой мир, у них – свой”. “Два мира – два детства”, короче говоря.

А теперь под тем же углом зрения посмотрим на диалог Быкова с Акуниным: почему обязательно “что-то типа ЕС” и “на евразийском пространстве”, если каждая страна может просто поставить целью вступить в ЕС?

А всё по той же причине: “У нас – свой мир, у них – свой”. Два видных представителя российской либеральной оппозиции даже в самых смелых фантазиях не могут себе представить, чтобы Россия стала просто одной из стран мира – такой же, как и все остальные, играющей по общим правилам.

И Быков, и Акунин не видят Россию в иной роли, чем в роли альтернативы Западу, противовеса Западу. “Вот был бы у них ЕС, а у нас – что-то типа ЕС, и мы бы друг другу противостояли”, – такой видят оба собеседника идеальную картину мира. Именно такой и только такой, иначе вели бы речь не о “чём-то типа, только на евразийском пространстве”, а об интеграции с ЕС. Иначе не воспринимали бы крах СССР – географически, этнически и культурно совершенно случайного, эклектичного образования – как катастрофу.

А, казалось бы, есть способ, чтобы большинство постсоветских стран снова были вместе! Рано или поздно и Россия, и Беларусь, и Азербайджан тоже захотят вступить в ЕС – вот там и встретимся! Только это будут уже совершенно другие Россия, Беларусь и Азербайджан. Но нет, российским либералам эта простенькая, лежащая на поверхности идея и в голову не приходит: “Отсель грозить мы будем… да всем подряд грозить будем”.

Жить, как на Западе, и по правилам, принятым на Западе, но при этом противостоять тому самому Западу – это уже напоминает плюрализм в одной голове.

Итак, что мы имеем в сухом остатке? Восприятие краха СССР как катастрофы. Представление о месте России в мире как об альтернативе Западу, как об антагонисте Запада. Так считают видные российские антипутинцы.

Но ведь точно так же считает и сам Путин! Только намного жёстче считает, намного последовательнее! И, будем откровенны, намного реалистичнее: в отличие от Быкова и Акунина, Путин понимает, что ничем, кроме насилия, страны бывшего СССР, да и саму Россию, объединить и удержать в целостности невозможно. Если нет больше КПСС – нужно нечто подобное ей. Одна из главных опор КПСС – КГБ, например. Пусть даже под именем ФСБ, но с портретами Дзержинского в кабинетах.

И вот как вы думаете: если антипутинская оппозиция отстаивает ровно то же самое, что и сам Путин, главные тезисы его идеологии – но только непоследовательно и противоречиво, то за кого будут готовы проголосовать россияне? Кому они будут отдавать предпочтение?

Посмотрим с другой стороны. Почитайте статьи такого себе Ильи Варламова – российского блогера № 1. И даже не сами статьи, а комментарии читателей к ним – либеральных, прозападных читателей. Тех, которые называют своих оппонентов ватниками. Здесь мы получим уже не лидеров общественного мнения, а российскую антипутинскую общественность.

И у вас в глазах будет рябить от слов “рашка”, “загаженная”, “быдло”, “обречённая”, “никогда не будет, как в Швеции”, “свалить, куда глаза глядят”.

А теперь попробуйте представить себе, чтобы так же высказывались об Украине самые оппозиционно настроенные украинские либералы и прозападники. Не сможете представить – ведь таки не сможете!

Крайности блестяще смыкаются во вполне однородную массу. И, кстати, по полемическим приёмам, по оскорблениям оппонентов и навешиванию ярлыков, по языку ненависти и степени хамства и вправду одних от других не отличить.

Не говоря уже о том, что это вот “рашка загаженная” оскорбляет и отталкивает тех россиян, которые отнюдь не обожествляют Путина, но “а кто же вместо него?”

Да, в СССР в среде противников советского режима (а к концу брежневской эпохи таковых было очень много) слово “совок” и всяческие уничижительные эпитеты к нему были очень в ходу.

Но дело в том, что СССР – это и был коммунистический режим. СССР определялся именно по политико-идеологическому признаку, будучи неопределённым по территориальному и этнокультурному. В принципе, государство с таким названием могло бы появиться в любой точке мира и распространиться на любую совокупность точек мира. Название СССР указывало не на страну и не на страны, а на идеологию.

Россия, казалось бы – совсем другое дело. Так что же, российские демократы и прозападники не видят разницы между Россией и СССР, отождествляют их? Но ведь ровно то же самое делает и Путин!

Для украинских демократов не может быть никакого “нет, никогда не будет, как в Швеции” – пусть черепашьим шагом, но рано или поздно будет. Нужно стиснуть зубы и делать, как в Швеции. Для российских демократов делать ничего не надо, потому что всё равно, априори “никогда не будет”. Потому что “рашка”.

Да и как может в России хоть когда-нибудь “быть, как в Швеции”, если в то же самое время “грозить мы будем шведам”, если “на евразийском пространстве”?

Вот поэтому Россия и обречена на вечного Путина. Потому что антипутинцы – и лидеры общественного мнения, и рядовые российские граждане – понося Путина, предлагают не альтернативу, а безысходность и бесперспективность. И вместе с ними – те же самые путинские постулаты, только чуть иначе причёсанные.

И кстати. А не задумывались ли вы, почему после Второй мировой войны столицей Западной Германии стал Бонн – далеко-далеко не самый большой город, не финансовый или промышленный центр, не перекрёсток всех дорог? Самый заштатный город, каких в Западной Германии были десятки? Даже не столица одной из федеральных земель?

Да потому, что именно в Бонне родился Бетховен. Делая родину великого композитора столицей, победители стремились не унизить побеждённых немцев, но подменить у них основания для национальной гордости. Заставить немцев поклоняться не силе оружия, а силе и мощи национальной культуры. Заставить немцев осознать: Гитлер и Бетховен не только не стоят рядом друг с другом, но отрицают, уничтожают друг друга.

А пробовали ли российские демократические оппозиционеры отделить в сознании россиян Путина от Пушкина? Пробовали ли противопоставить их друг другу – хотя бы на примерах “изящной” словесности российского вождя? Боюсь, вопрос риторический.