Стошнит ли Путина? О вреде подслушивания несуществующих разговоров
До сих пор самым знаменитым фейком, изготовленным белорусскими спецслужбами, было известное заявление некоей фрау А. о готовящемся в 2017 году государственном перевороте в нашей маленькой, но чертовски гордой и синеглазой стране.
Поскольку заявление это стало поводом для арестов целой группы лиц, но ни к чему не привело, разумеется, следовало бы ожидать, что против лжедоносительницы будет возбуждено уголовное дело. Но его не последовало. Зато у данной фрау появились не менее информированные последователи, организовавшие прослушку какого-то херра из Берлина с непонятным паном из Варшавы.
Содержание этой прослушки уже известно всему миру. Желающие могут и вовсе ознакомиться со звуками речи херра и пана, благополучно вывешенными в интернете. Поэтому ограничимся комментариями.
Разговор этих малопочтенных господ идет на английском языке. Действительно – на каком же еще языке общаться немцу с поляком? Не на киргизском же. Но показательно, что ни у одного, ни у другого нет ни малейшего акцента – хотя и немецкий, и тем паче польский языки имеют ряд характерных фонетических признаков, сохраняющихся и при переходе носителей на другой язык.
А вот речь без акцента требует специальной лингвистической подготовки.
Мне могут возразить: а вдруг она у этих господ была? Отвечу: вполне возможно. Но это означало бы, что каждого из них готовили к осуществлению специальных миссий в англоязычных странах. И тогда бы она была более беглой и вполне разговорной.
А тут ведь чесали, как по писаному. Ну – как по бумажке.
И – это во-вторых – настораживает. Обычно люди, разговаривая по телефону, все-таки дышат, покашливают, шмыгают носом – и т. д. Ничуть не бывало. Текст зачитывается так, как если бы его озвучивали профессиональные актеры. Или – люди, специально настроенные на то, чтобы прочесть его без сучка и задоринки. Ощущение актерскости от беседы наших херра Алекса и пана Юстаса не оставляет.
Наконец, сам текст. Вам он ничего не напоминает? Мне (душить нужно литературоведов прямо в колыбели) напоминает бессмертный роман «Тайна Овального кабинета» Николая Ивановича Чергинца, бесспорного классика отечественной словесности.
Есть там одна забавная сцена. Госпожа госсекретарь приходит к господину президенту США, чтобы обсудить … да-да-да, не смейтесь слишком громко! … Чтобы обсудить российско-американские отношения! И в разгар этого обсуждения судеб мира они вдруг отвлекаются и сосредотачиваются (это при том, что уже вовсю бомбят Югославию) на позиции белорусского руководства.
Осталось упомянуть о крепком орешке Лукашенко – и сходство с беседой херра и пана будет и вовсе неизбывным.
Нет, я далек от мысли, что текстовку для этого диалога тоже писал генерал Чергинец. Но вот что делали это читатели романов Чергинца, у меня сомнений не вызывает. Примерно та же схема в голове: о чем бы ни рассуждали враги человечества, главное для них – свержение Лукашенко.
Вот даже сейчас – вроде бы о Навальном должна идти речь, ан нет – именно о Лукашенко. Страшнее этой кошки для извергов с Запада зверя нет.
В общем-то, все остальное уже и не интересно как-то. Кроме одного. Чисто теоретически у всей этой литературно-театральной фальшивки (помните, был жанр «радиопьесы»?) должен быть только один адресат – российское руководство.
Мол, дяденька, посмотрите, как мы вас любим, а любим горячо, так что за свой счет даже все эфирное пространство частных разговоров поляков и немцев мониторим (ибо, простите, специальные телефонные линии и у поляков, и у немцев все-таки защищены, о чем и московский дяденька осведомлен).
Но реакция Владимира Владимировича Путина по этому поводу все-таки интересует.
И вот почему. Какой-никакой – но профессионал. С агентурой работал еще в советские времена. Особенности ведения подобных прослушек и их основные характеристики он уж точно знает.
И тут ему подсовывают такое очевидное для всех дерьмо низкого качества… И делают вид, что чуть ли не собой жертвуют ради него и его репутации…
Как вы думаете – не стошнит ли Путина?
* * *
Берлино-польские шпионы нахваливают Лукашенко на чистом американском языке
