Страна-преступник: Почему Россия потеряла все

Россия, из-за идиотской и преступной внешней и внутренней политики, стала страной-изгоем, страной-помехой и страной-преступником.

Ангела Меркель выступила 27 мая в Фонде Конрада Аденауэра на тему приоритетов европейской международной политики. Главным образом речь шла о Китае и США. Но была упомянута и Россия. Европа, напомнила она в своем выступлении, не нейтральна, Европа — часть политического Запада, и именно это обстоятельство определяет характер отношений с Россией. Есть разные причины стараться иметь с ней хорошие отношения: географическая близость, совместная история, необходимость взаимодействия в решении некоторых международных проблем, экономические связи. Но в отношениях с Россией должно превалировать не партнерство, а только мирное сосуществование. Диалог же с Москвой надо вести «критически-конструктивный». Критический потому, что Россия, по словам канцлера, неоднократно нарушала международное право, положения Хельсинкского заключительного акта и Европейской конвенции по правам человека.

«Россия создала в непосредственном соседстве с собой пояс нерешенных конфликтов и в нарушение международного права аннексировала украинский полуостров Крым, — указала Меркель. — Она поддерживает марионеточные режимы в отдельных регионах Восточной Украины и совершает нападения с применением гибридных средств на страны западной демократии, в том числе, на Германию».

Так что Россия, подчеркнула канцлер, будет занимать внимание Германии на посту председателя ЕС постольку, поскольку Берлин считает необходимым всякий раз обращать внимание на фундаментальные нарушения международного права.

Как русскому гражданину мне безмерно больно слышать такую оценку роли России в мире из уст наиболее уважаемого мной современного мирового лидера. Но эта оценка справедлива. Тридцать лет назад Россия неумело вступала в международное сообщество как друг, покончив с тем коварством и имперскими амбициями, которыми со времен Коминтерна и до краха Афганской войны всегда руководствовалась во внешней политике. Была отброшена доктрина Ленина-Брежнева: «Что наше, то наше бесповоротно, а об остальном поспорим». И спорили в Германии в 1919, в Польше в 1939, в Чехословакии в 1948 и 1968, спорили на Кубе и в Анголе, во Вьетнаме и Сирии, в Ливии и Афганистане. И доспорились до собственной нищеты, и нерукопожатности в мире.

Стать из соперника партнером цивилизованных стран — это был высший приоритет российской внешней политики начала 1990-х. Выстроить такие же отношения с Европой и странами НАТО, какие имеет Швеция, Япония, Швейцария, а может быть и вовсе войти в эти структуры самых успешных, свободных и благополучных стран, как сделала Польша, Чехия, Эстония, Румыния. Достижение этой цели без потерь для благополучия и безопасности народа России — вот истинный триумф российской международной политики. Но триумф не свершился. Пройдя к началу 2000-х три четверти этого пути, уже войдя в G7 восьмым членом, россияне теперь утратили всё, совершенно всё. И сидят на пепелище как Иов. И осталось только устраивать парад, как сделал Лукашенко, на пике пандемии.

Россия, из-за идиотской и преступной внешней политики, и из-за не менее идиотской и преступной политики внутренней, которые подобны двум сторонам одной ржавой советской медали, стала страной-изгоем, страной-помехой и страной-преступником.

Каково россиянам в этом «русском мире», выстроенном неумелыми руками и перекошенными в имперский сталинизм мозгами Путина и Лаврова? Зачем всё это они натворили? Разве не почётней было бы являться свободно избранным президентом и успешным министром иностранных дел демократической, богатой России, открытой миру, защищенной всей силой НАТО от террористов и агрессивных тиранических режимов последних коммунистических деспотий? Но Путин и Лавров избрали иной путь — путь в рухнувшее имперское тоталитарное прошлое. В прошлое, которое им дороже будущего. Забыв, должно быть, что путь в прошлое, да еще в такое прошлое, это путь в сень смертную. Путь в небытие.

В 2014 году Ангела Меркель, ужаснувшись аннексии Крыма, предупредила Путина, что он «утратил связь с реальностью». Через шесть лет она же определила, к чему привела эта «утрата». Грустно, потому что верно.