Страна стокгольмского синдрома

Я крайне редко сейчас пишу развёрнутые тексты на какую- либо серьезную и актуальную тематику, не потому что сказать нечего, просто девятый вал 2020-го года плавно перетек в девятый вал 2021-го года. Но я не об этом сейчас.

Уже недели три я мысленно пишу этот пост.

Я подбираю аргументы, нахожу в новостях подтверждение своим мыслям, веду внутренний диалог, но никак не рожу этот пост.

И не потому что почти 6 лет было « что там у вaтанылов?» – мне интересно. А потому, что наблюдая реакцию на происходящее в россии многих наших соотечественников, и в соотвествии с законом бумеранга, теперь я задаю своим знакомым ТАМ вопрос: « а что у вас происходит?». Не в отместку, вот серьезно.

Мысленно, я уже раз сто себе и всем вам объяснила, почему у них никогда не произойдёт того, что было у нас.

Почему я так считаю? Да по многим причинам. И не потому что, женщине, которую избил российский мент, он же, на следующий день принёс цветы, а она сказала : « да с кем не бывает».

Ее избил человек, находящийся по сути на службе по защите ее здоровья и жизни за ее же налоги. Глотнули? Да.

Избиение и заталкивание, по сути, детей в автозаки, и несмелые призывы : « ой, да ну не надо, там же дети». Правда? Так чего же вы допускаете, чтобы ваших детей избивали?

Глотнули? Да.

А помогающие граждани полиции толкать застрявший автозак с арестованными. Как тебе Европа такое? Глотнули? Да

И мы, перекрывавшие своими телами выезды из больниц автозаков и прокатывающие им шины. Глотнули? Нет.

А акции протеста больше напоминающие выведенны на прогулку арестантов. Глотнули? Да.

Но и это не самое главное в этом всем. Есть у меня знакомый, умный, образованный парень из Днепра, который сделал в Москве головокружительную карьеру. В 2014 – м он все звонил и спрашивал, «что у вас происходит? ».

Потом, почему- то, разозлился на меня- наверное великодержавие своё сыграло. После этого мы перестали общаться. В 2016- м он прилетел в Киев, мы встретились и после моих рассказов, что у нас было, виновато глядя на меня спрашивал: « и ты думаешь мы больше никогда не помиримся? ». Теперь вопросы ему задаю я.

Так вот на мои вопросы, что же происходит, он отшучивается, говорит, что люди просто гуляют по улицам, « мороз и солнце день чудесный » чего бы и не прогуляться.

Дальше, под эгидой « долго объяснять», он мне начал сбрасывать видео его друга, известного московского блогера, который записывает видео на тему происходящего в россии.

И вот когда я его прослушала , я окончательно поняла, что ничего у них не будет. Совсем.

Достаточно интеллигентно, претендуя на аристократизм, рассудительно, он вещает о том, что власти нужно услышать народ, а народу власть.

Что перемены нужны, и так дальше быть не может, но они должны быть мирными. Что возможен только демократический путь, никаких революций ( здесь я немного выпала в осадок, о какой демократии он рассуждает, после обнуления срока президенства хутина).

Что они вот так интеллигентно поговорят с властью, немного походят на митинги, и все наладится. И власть их услышит и поймёт и изменится.

Послушайте, это говорил все далеко не глупый человек.

И вот какие у меня ассоциации вызвали эти монологи умноженные на видео и фото происходящего в россии.

Они как дети, которых посадили в замкнутое пространство, над ними ставят физические и психологические опыты, здание окружено охранной с оружием, колючей проволкой под напряжением, и никаких шансов сбежать у них нет. Их физически и психологически насилуют, а они, как дети, даже не осознают этого.

Они хотят договориться со взрослым, который каждый вечер приходит и насилует их в особо извращённой форме ( уж простите мне за такое сравнение). Они хотят ему мирно обьяснить, что им больно, обидно, унизительно, невыносимо, и они больше не могут.

Но мы ведь знаем, что этому взрослому глубоко фиолетово, что чувствует ребёнок во время насилия. Он извращенец, и просто получает от этого удовольствие. А тем более, у него есть куча охраны и оружия, чтобы не дать другим нормальным взрослым прекратить этот кошмар. Мало того, эти дети ещё испытывают некую привязанность и даже любовь к своему насильнику.

Страна стокгольмского синдрома.

Да, у нас не сладко. Мы в пубертате. Мы протестуем, хамим, дерзим, рубимся со своими же, не можем найти общий язык. У нас на один вопрос тысяча мнений, и мы больше сремся чем созедаем. Мы верим вранью, голосуем за сериал, влюбляемся в актёра этого сериала, потом его же будем ненавидить.

Нас бросает из стороны в сторону на волнах гормональных изменений. Мы не хотим брать на себя обязанности, но хотим иметь много прав. Мы боимся ответсвенности. Мы всё так же хотим, чтобы все плохое за нас решали взрослые, а вот приятное нам – мы сами.

Мы подростки. Незрелые, качающиеся на волнах гормонов подростки, местами безответственные, но местами и очень сплоченные, но мы не дети, которых настлуют каждую ночь в стране стокгольмского синдрома.

И я рада, что это так.

Аминь