Таблетка памяти для “сивохеров”: такой “мир” обернется только большей войной

Возможно, некоторым этот пост покажется “кровожадным” и меня тут же припишут к сторонникам “партии войны”, “ястребам” и пр., но, к сожалению, это правда и это невозможно игнорировать.

1) Вернуть единство Украины в модели “на 2013 год” невозможно. Нельзя взять и перечеркнуть годы войны, кровь и страдание людей. Никто ничего не забудет и не простит. Мы находимся в тренде “мемориальной исторической памяти”.

2) Перемирие не исключает возобновление войны. Россия не отказалась от политики силового решения конфликтов в Евразии. Война на Донбассе – это “мерцающий конфликт”, эскалации которого зависят от геополитических качелей Путина. Будет нужно отвлечь внимание от Сирии или Балтии – Кремль начнет наступление на Донбассе и наоборот. Поэтому война все равно будет! И к ней нужно быть готовыми.

3) Возврат территорий возможен только в качестве успеха комплекса мер военно-политического, дипломатического и экономического характера. И это не “минский процесс” с его “конституционным особым статусом для Донбасса”. Это процесс освобождения украинской территории от российских оккупантов и местных банд. Речь идет о десепаратизации и деокупации (как комплексе мер) региона.

4) Предоставлять гарантии или вносить в Конституцию изменения о статусе территорий есть смысл только тогда, когда эта десепаратизация состоялась: оккупанты покинули территорию, наказаны бандиты, проведена работа с населением, возобновлен контроль над информационным пространством и украинско-российской границей.

5) Сегодня “договариваться” на Донбассе не с кем. Это недоговороспособные и несамостоятельные персонажи. Они никого не представляют. Разговаривать нужно с Москвой, но при свидетелях. Чем больше свидетелей – тем лучше. И желательно в прямом эфире. Переговоры нужно вести, называя войну войной, и разговаривать с Россией как с агрессором, стороной конфликта.

6) Тактика “ни мира, ни войны” и блокада. Сегодня это единственный сценарий, при котором Киев не несет значительных потерь (военных, социально-экономических и политических). Особенно сейчас, когда эта власть балансирует и скатывается в капитулянство.

Отдельно: О поисках мира. В последнее время ряд слабых на интеллект персонажей, начинают поднимать тему “примирения и реинтеграции” на Донбассе.

Требуют “искоренить язык вражды” из информационного пространства Украины, формируют “пацифистскую и антивоенную платформу” и прочее.

В свое время – в мае 1938 года – по инициативе двух французских интеллектуалов Александра и Эмери и синдикалистов Мориса Шамбеллана, Жоржа Мопиу и Жи­ру был основан Профсоюзный центр действий против войны (ПЦДПВ). В разгар мюнхенского кризиса он был расширен и преобразован в Центр связи против войны.

Руководители этого центра, секре­тарь НПУ Дельмас и секретарь профсоюза работников свя­зи Жиру, совместно подписали петицию за мир “Мы не хо­тим войны” (26 сентября 1938-го). За три дня эта петиция собрала 150 тыс. подписей. Среди подписавших петицию наряду с известными деятелями левого направления были и представители католических кругов.

29–30 сентября 1938 года европейские лидеры под давлением этих “пацифистов” в своих странах подписали мюнхенское соглашение с Гитлером. А потом была война, газовые камеры и концлагеря.

Даже в разгар войны в 1941 году “пацифисты” в США проводили демонстрации с призывом “услышать Гитлера”!

И еще одно – часть бывших французских “пацифистов” из числа “левоватеньких” персонажей во время оккупации Франции нацистами нашли себя в петеновских администрациях и были достаточно известными коллаборантами – Р. Абеллио, Р. Альбертини, М. Дейа, Ж. Дорио (глава правительства Виши).

Джордж Орвелл говорит нам: пацифизм и вроде бы правильные и весьма привлекательные, но предельно упрощенные лозунги, призывающие к миру сейчас, любой ценой, взамен за территории, подвигают общественное мнение соглашаться с уступками, ведущими не к миру, а к войне. То есть, ради пустых, абстрактных лозунгов мы приносим в жертву и мир, и безопасность, получая взамен от диктаторов уверения в стремлении к миру, не стоящие той бумаги, на которой они написаны.