В России похоронили террориста, убившего французского учителя. РФ окажется территорией, где убивать за слова почетно и считается обязанностью

Террориста, который убил французского учителя, с почестями похоронили на территории России.

Я ничего не перепутал, это ведь территория России? Особая, непростая, с долгой историей, но все-таки? Так вот, я считаю, что это совершенно правильно. Должна быть территория, на которой террористов хоронят с почестями. Правда, есть шанс, что это сообщение будет опровергнуто, его назовут «уткой», клеветой, вбиванием клиньев и так далее. Но пока опровержение не последовало.

Виталия Калоева, который убил диспетчера, чья трагическая ошибка погубила семью Калоева, тоже встречали в России как героя, и в этом нет ничего аморального. Просто это другая мораль: на одной территории ты защитник чести пророка, на другой – террорист.

Объективной истины нет – по крайней мере, на сегодняшний день; люди приняли оптимальное решение – соблюдать свои правила и по возможности не пересекаться. Потому что результат этих пересечений предсказуем.

Те, кто убивает за слова, в любом случае окажутся эффективнее тех, кто защищает свободу высказывания. Поэтому лучше никого не осуждать, никому не навязывать правил, не устанавливать общего для всех закона – а просто наметить на карте территории, где принято одно и запрещено другое.

Россия окажется той территорией, где убивать за слова считается обязанностью и сопровождается почестями. Беларусь, кстати, в этом смысле недалеко ушла, там это все происходит прямо сейчас.

К сожалению, пока нельзя решить белорусскую проблему наиболее адекватным способом, а именно вывезти в Россию всех, кто хочет жить при диктатуре, отправить в Европу всех, кому это надоело, а в Беларуси оставить Александра Лукашенко и его силовиков – народ им, по-моему, только мешает.

Но когда эти территории будут намечены, надо принять адекватные меры. Открыть границы, скажем, на месяц – чтобы все желающие успели определиться. Я уверен, многие западные леваки хотели бы немного пожить там, где убивают за слова.

Не сомневаюсь, что отдельные феминистки – конечно, не определяющие лицо феминизма в целом! – тоже захотят присоединиться. И некоторым литераторам наверняка хочется – ведь цена слов и, соответственно, писателей от этого резко повысится! Так вот, открыть на месяц. Но после этого закрыть накрепко и обходить друг друга, как зачумленных.

Убийцы должны знать свое место. Но для этого такое место надо им отвести.