Владимир Зеленский и жесткая самоизоляция

Карантин в Украине вернулся к истокам. Руководство государства тайно перебралось в самое безопасное место Киева — бункер в подземном переходе между Радой, Кабмином и комитетами.

Власть в стране захватило агрессивно-националистическое меньшинство, в столице орудует Поярков, универсальной валютой стали шутки «Дизель-шоу». Президент Владимир Зеленский работает в режиме жесткой самоизоляции.

— Всегда чувствую себя уверенно и безопасно на самолетах Ан-148 и Ан-74, — сказал Зеленский. Президент сидел в теплом самоизоляционном аквариуме, разработанном министром здравоохранения Степановым, и играл с плававшей рядом резиновой женщиной, похожей на Веру Брежневу, — подарком кандидата в мэры Киева Тищенко.

— Чувствую гордость за отечественный авиапром всегда, когда поднимаюсь на борт этих красавцев.

— Думаешь, пора валить? — невпопад предположил Ермак. — Имей в виду, я с президентом пришел, с президентом и уйду.

— Разве что на второй срок, — усмехнулся Зеленский. — Народ меня любит все сильнее.

— А не жар ли у вас, голубчик? — встревожился Степанов. — Давайте-ка сделаем тест на ковид.

С этими словами министр достал из специального чемоданчика палочку с ваткой и, подняв крышку аквариума, засунул ее Зеленскому в рот.

— Писька, — сказал Тищенко.

— А? — спросил Зеленский, сплевывая вату.

— …Писля! Сенци, сенсаци, сенсаци-ийных таких, — закончил Тищенко и вопросительно посмотрел на Ермака.

— Уже лучше, — кивнул Ермак. — Так, глядишь, потихоньку рейтинг у Кличко и перетянем.

— А ми удвох, а ми удвох в одне хлопча закохаані! — в два голоса пропели Юлия Тимошенко и радикальный кандидат в депутаты Олег Ляшко, проходя мимо бункера в обнимку.

— А мною зато на Закарпатье мальчика назвали! — задиристо крикнул им из аквариума Зеленский.

— От жалко пацана, — буркнул Ляшко.

— Эй, что там наверху? — поспешно спросил его Ермак. — Не разошлась еще ботоферма?

Мимо пробежала депутат Богуцкая с горящим ведром на голове. Все проводили ее задумчивым взглядом.

— Не, — лениво ответил Ляшко, — но суд уже спалили. Идут на Банковую бить какого-то клоуна.

— Странно, что еще за клоун, — пожал плечами Зеленский, втягивая голову в теплую воду аквариума. — А вообще я в последнее время чувствую себя уверенно и безопасно только в самолетах Ан-148 и Ан-74.

— Что-то такой запах противный, будто какой-то дурак шины палит, — потянул носом воздух Степанов. — Слышите, Владимир Александрович?

— Да вроде нет, — неуверенно сказал Зеленский.

— Аносмия — тревожный симптом, голубчик, — покачал головой Степанов. — Давайте-ка, пока не поздно, сделаем вам тест на ковид, скажите «Аааа».

— Аааа, — сказал Зеленский.

— В то время, как бабушке Горпыне три месяца не хватает на ПЦР, эта скотыняка жрет народные тесты как не в себя, — ядовито сказал Ляшко. — Вот ведь гламурное гимно.

— Писька! — вставил Тищенко и радостно засмеялся, глядя на Ермака. Ермак сделал вид, что не отдает предпочтения ни одному из кандидатов.

— Первые лица страны должны делать ПЦР регулярно, — строго сказал Степанов, — кроме того, на эти тесты не пошло ни копейки из государственных средств, их закупил один барыга, забыл фамилию.

Зеленский тревожно забился в аквариуме, в панике озираясь по сторонам. Взгляд его уперся в премьер-министра Шмыгаля и мявшегося рядом с ним кандидата на должность министра образования Шкарлета.

— Я пишу, пишу, — испуганно сказал Шмыгаль. — Третья версия программы правительства будет еще лучше, чем вторая. Задействованы лучшие ученые страны, вот, в частности, господин Шкарлет…

— Тогда можно назвать ее «Унесенные ветром», — пошутил Зеленский.

— Эта шутка уже была в «Дизель-шоу», — меланхолично заметила Тимошенко. — У вас с ними прямо какая-то игра престолов.

— А вы знаете, что «Дизель-шоу» наживалось на войне и воровало у России дорогостоящие запчасти, провоцируя конфликт с той стороной? — нехорошо прищурился Ермак.

— Вы знаете, что в молодости оно убило своего брата по имени «Дроссель-шоу», распяло мальчика, отправило на погибель множество моряков, чтобы объявить военное положение, осуществляло контрабанду картин, украло зарплату как минимум одного разведчика, а теперь еще и сеет межконфессиональную рознь дебильными шутками про Термос?

— Тут пахнет национальной изменой, — вздохнул Зеленский. — Я, вообще-то, давно говорил «Дизель-шоу», что я им не враг, что давайте работать вместе на благо страны, но разве им можно верить? Они ездят к Александру Васильевичу Маслякову и рассказывают ему, что я клоун, наркоман, дилетант…

Губы Зеленского искривились в горькой усмешке, и Степанов, пользуясь случаем, ловко засунул ему за щеку сразу две палочки с ватками.

— Фо я, фофефно, фе мофу давифь на фывафоохфавительные офганы, фуфть фефает фуд, — решительно промурчал Зеленский с палочками во рту.

Тищенко радостно заулыбался и уже хотел было что-то сказать, но Ермак бросил на него предостерегающий взгляд и отрицательно покачал головой.

— Писька, — сказал Тищенко.

В переход вкатились два файера. Запах горящих шин усилился до угрожающего уровня.

— Кгм, господа, не изволите ли послушать эпиграф, который я тяжким упорным трудом написал для новой программы правительства версии 3.0? — светски спросил Шкарлет, краснея от волнения. — Он непросто дался мне, но, поверьте, в научных кругах…

— Просим, просим, — обрадовался Шмыгаль.

— Итак, господа, слушайте. «Як умру, то поховайте мене на могилі, — торжественно прочитал Шкарлет с листочка, — серед степу широкого на Вкраїні милій»…

— Это тоже было в «Дизель-шоу», — злорадно хихикнула Тимошенко.

— Да, что-то вроде бы действительно смутно знакомое, — нахмурился Зеленский.

— Господа, если вы про плагиат, о котором говорят мои недоброжелатели, то все это подлая клевета! — возмутился Шкарлет. — Я докажу это уже совсем скоро, а пока извольте послушать мой новый памфлет, который я так и назвал — «Клеветникам Шкарлета».

«О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы Шкарлету? Что возмутило вас? волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою… Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос».

— Не иссякнет, — с жаром сказал Ермак. — Кстати, мон шер Шкарлет, а где, собственно, Табачник? У нас еще столько вакансий не закрыто.

Наверху что-то грохнуло с таким звуком, как будто бы в здании Офиса президента обвалилась прогоревшая крыша. Мимо участников группы самоизоляции вновь пробежала Лиза Богуцкая в горящем ведре. Ермак машинально отметил, что ведро на ней было уже другое. «Склад у нее там, что ли?» — недоуменно подумал он.

— Владимир, я вас не знаю, но ваш конфликт с Богданом мне жутко не нравится, — резко притормозив, сказала Лиза Богуцкая. — С Богданом вы были энергичный, резкий, с юмором, простой, живой, а теперь вы в тени Ермака стали вялый, скучный, сложный и мертвый.

— Писька… писля чего ты так решила? — радостно воскликнул Тищенко. — Сенсац… Сенцасий…

— Да это аферистка, не слушайте ее, — быстро сказал Ермак. — Ее тоже Кирилл привел.

— Я сейчас не защищаю ни одну из сторон! — запротестовала Лиза. Она сбросила с головы горящее ведро, и под ним обнаружилось новое. — Но правительство у нас — говно, и монобольшинство говно, однако, в свою очередь, хочу сказать, что новый министр культуры Александр Владиславович Ткаченко…

Прилетевший из темноты перехода файер гулко ударил ее по ведру, и оно вспыхнуло. С той стороны, где находился Офис президента, послышался нарастающий гул агрессивно-националистически настроенных голосов.

— Зека на нары! — тоненьким голосом крикнула Лиза в ту сторону и, показав кому-то средний палец, убежала по направлению к Раде. Следом за ней молча бросились остальные участники команды самоизоляции.

— Эй, друзйа, вы куда, что случилось? — тревожно закричал им вслед Зеленский. — Ермак, Андрюха, ты же говорил, что уйдешь только вместе со мной!

— Ну так и ты иди, чего расселся, — сказал Ермак, исчезая за углом.

Зеленский попытался было выбраться из аквариума, но его ноги постоянно соскальзывали.

В бункер вошли Порошенко, Федына и особо опасный преступник Омелян. Омелян поигрывал тяжелой трубой гиперлупа, Федына несла на плечах шины, Порошенко натягивал на руки черные хирургические перчатки.

— Я не враг, — сказал Порошенко, — я только хочу помочь.

В теплой ванне, в которой сидел Зеленский, сразу стало еще теплее и, соответственно, комфортнее, но расслабляться было рано. Планов у президента было так много, что одного срока на них могло и не хватить.