Владимир Зеленский и жесткая самоизоляция

Карантин в Украине вернулся к истокам. Руководство государства тайно перебралось в самое безопасное место Киева – бункер в подземном переходе между Радой, Кабмином и комитетами.

Власть в стране захватило агрессивно-националистическое меньшинство, в столице орудует Поярков, универсальной валютой стали шутки “Дизель-шоу”. Президент Владимир Зеленский работает в режиме жесткой самоизоляции.

– Всегда чувствую себя уверенно и безопасно на самолетах Ан-148 и Ан-74, – сказал Зеленский. Президент сидел в теплом самоизоляционном аквариуме, разработанном министром здравоохранения Степановым, и играл с плававшей рядом резиновой женщиной, похожей на Веру Брежневу, – подарком кандидата в мэры Киева Тищенко.

– Чувствую гордость за отечественный авиапром всегда, когда поднимаюсь на борт этих красавцев.

– Думаешь, пора валить? – невпопад предположил Ермак. – Имей в виду, я с президентом пришел, с президентом и уйду.

– Разве что на второй срок, – усмехнулся Зеленский. – Народ меня любит все сильнее.

– А не жар ли у вас, голубчик? – встревожился Степанов. – Давайте-ка сделаем тест на ковид.

С этими словами министр достал из специального чемоданчика палочку с ваткой и, подняв крышку аквариума, засунул ее Зеленскому в рот.

– Писька, – сказал Тищенко.

– А? – спросил Зеленский, сплевывая вату.

– …Писля! Сенци, сенсаци, сенсаци-ийных таких, – закончил Тищенко и вопросительно посмотрел на Ермака.

– Уже лучше, – кивнул Ермак. – Так, глядишь, потихоньку рейтинг у Кличко и перетянем.

– А ми удвох, а ми удвох в одне хлопча закохаані! – в два голоса пропели Юлия Тимошенко и радикальный кандидат в депутаты Олег Ляшко, проходя мимо бункера в обнимку.

– А мною зато на Закарпатье мальчика назвали! – задиристо крикнул им из аквариума Зеленский.

– От жалко пацана, – буркнул Ляшко.

– Эй, что там наверху? – поспешно спросил его Ермак. – Не разошлась еще ботоферма?

Мимо пробежала депутат Богуцкая с горящим ведром на голове. Все проводили ее задумчивым взглядом.

– Не, – лениво ответил Ляшко, – но суд уже спалили. Идут на Банковую бить какого-то клоуна.

– Странно, что еще за клоун, – пожал плечами Зеленский, втягивая голову в теплую воду аквариума. – А вообще я в последнее время чувствую себя уверенно и безопасно только в самолетах Ан-148 и Ан-74.

– Что-то такой запах противный, будто какой-то дурак шины палит, – потянул носом воздух Степанов. – Слышите, Владимир Александрович?

– Да вроде нет, – неуверенно сказал Зеленский.

– Аносмия – тревожный симптом, голубчик, – покачал головой Степанов. – Давайте-ка, пока не поздно, сделаем вам тест на ковид, скажите “Аааа”.

– Аааа, – сказал Зеленский.

– В то время, как бабушке Горпыне три месяца не хватает на ПЦР, эта скотыняка жрет народные тесты как не в себя, – ядовито сказал Ляшко. – Вот ведь гламурное гимно.

– Писька! – вставил Тищенко и радостно засмеялся, глядя на Ермака. Ермак сделал вид, что не отдает предпочтения ни одному из кандидатов.

– Первые лица страны должны делать ПЦР регулярно, – строго сказал Степанов, – кроме того, на эти тесты не пошло ни копейки из государственных средств, их закупил один барыга, забыл фамилию.

Зеленский тревожно забился в аквариуме, в панике озираясь по сторонам. Взгляд его уперся в премьер-министра Шмыгаля и мявшегося рядом с ним кандидата на должность министра образования Шкарлета.

– Я пишу, пишу, – испуганно сказал Шмыгаль. – Третья версия программы правительства будет еще лучше, чем вторая. Задействованы лучшие ученые страны, вот, в частности, господин Шкарлет…

– Тогда можно назвать ее “Унесенные ветром”, – пошутил Зеленский.

– Эта шутка уже была в “Дизель-шоу”, – меланхолично заметила Тимошенко. – У вас с ними прямо какая-то игра престолов.

– А вы знаете, что “Дизель-шоу” наживалось на войне и воровало у России дорогостоящие запчасти, провоцируя конфликт с той стороной? – нехорошо прищурился Ермак.

– Вы знаете, что в молодости оно убило своего брата по имени “Дроссель-шоу”, распяло мальчика, отправило на погибель множество моряков, чтобы объявить военное положение, осуществляло контрабанду картин, украло зарплату как минимум одного разведчика, а теперь еще и сеет межконфессиональную рознь дебильными шутками про Термос?

– Тут пахнет национальной изменой, – вздохнул Зеленский. – Я, вообще-то, давно говорил “Дизель-шоу”, что я им не враг, что давайте работать вместе на благо страны, но разве им можно верить? Они ездят к Александру Васильевичу Маслякову и рассказывают ему, что я клоун, наркоман, дилетант…

Губы Зеленского искривились в горькой усмешке, и Степанов, пользуясь случаем, ловко засунул ему за щеку сразу две палочки с ватками.

– Фо я, фофефно, фе мофу давифь на фывафоохфавительные офганы, фуфть фефает фуд, – решительно промурчал Зеленский с палочками во рту.

Тищенко радостно заулыбался и уже хотел было что-то сказать, но Ермак бросил на него предостерегающий взгляд и отрицательно покачал головой.

– Писька, – сказал Тищенко.

В переход вкатились два файера. Запах горящих шин усилился до угрожающего уровня.

– Кгм, господа, не изволите ли послушать эпиграф, который я тяжким упорным трудом написал для новой программы правительства версии 3.0? – светски спросил Шкарлет, краснея от волнения. – Он непросто дался мне, но, поверьте, в научных кругах…

– Просим, просим, – обрадовался Шмыгаль.

– Итак, господа, слушайте. “Як умру, то поховайте мене на могилі, – торжественно прочитал Шкарлет с листочка, – серед степу широкого на Вкраїні милій”…

– Это тоже было в “Дизель-шоу”, – злорадно хихикнула Тимошенко.

– Да, что-то вроде бы действительно смутно знакомое, – нахмурился Зеленский.

– Господа, если вы про плагиат, о котором говорят мои недоброжелатели, то все это подлая клевета! – возмутился Шкарлет. – Я докажу это уже совсем скоро, а пока извольте послушать мой новый памфлет, который я так и назвал – “Клеветникам Шкарлета”.

“О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы Шкарлету? Что возмутило вас? волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою… Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос”.

– Не иссякнет, – с жаром сказал Ермак. – Кстати, мон шер Шкарлет, а где, собственно, Табачник? У нас еще столько вакансий не закрыто.

Наверху что-то грохнуло с таким звуком, как будто бы в здании Офиса президента обвалилась прогоревшая крыша. Мимо участников группы самоизоляции вновь пробежала Лиза Богуцкая в горящем ведре. Ермак машинально отметил, что ведро на ней было уже другое. “Склад у нее там, что ли?” – недоуменно подумал он.

– Владимир, я вас не знаю, но ваш конфликт с Богданом мне жутко не нравится, – резко притормозив, сказала Лиза Богуцкая. – С Богданом вы были энергичный, резкий, с юмором, простой, живой, а теперь вы в тени Ермака стали вялый, скучный, сложный и мертвый.

– Писька… писля чего ты так решила? – радостно воскликнул Тищенко. – Сенсац… Сенцасий…

– Да это аферистка, не слушайте ее, – быстро сказал Ермак. – Ее тоже Кирилл привел.

– Я сейчас не защищаю ни одну из сторон! – запротестовала Лиза. Она сбросила с головы горящее ведро, и под ним обнаружилось новое. – Но правительство у нас – говно, и монобольшинство говно, однако, в свою очередь, хочу сказать, что новый министр культуры Александр Владиславович Ткаченко…

Прилетевший из темноты перехода файер гулко ударил ее по ведру, и оно вспыхнуло. С той стороны, где находился Офис президента, послышался нарастающий гул агрессивно-националистически настроенных голосов.

– Зека на нары! – тоненьким голосом крикнула Лиза в ту сторону и, показав кому-то средний палец, убежала по направлению к Раде. Следом за ней молча бросились остальные участники команды самоизоляции.

– Эй, друзйа, вы куда, что случилось? – тревожно закричал им вслед Зеленский. – Ермак, Андрюха, ты же говорил, что уйдешь только вместе со мной!

– Ну так и ты иди, чего расселся, – сказал Ермак, исчезая за углом.

Зеленский попытался было выбраться из аквариума, но его ноги постоянно соскальзывали.

В бункер вошли Порошенко, Федына и особо опасный преступник Омелян. Омелян поигрывал тяжелой трубой гиперлупа, Федына несла на плечах шины, Порошенко натягивал на руки черные хирургические перчатки.

– Я не враг, – сказал Порошенко, – я только хочу помочь.

В теплой ванне, в которой сидел Зеленский, сразу стало еще теплее и, соответственно, комфортнее, но расслабляться было рано. Планов у президента было так много, что одного срока на них могло и не хватить.