Взятка

Почему ты ревешь? — спросила Чебурашку старуха Шапокляк, пряча в сумочку зеркало и пудреницу.

— Гену в полицию забрали, — пожаловался Чебурашка вытирая слезы. — Мы шли по улице, никого не трогали. А тут они. «Ваши документы», — говорят. Я убежал, а его забрали. Что теперь делать не знаю.

— Не бойся, Чебурашка, — ответила ему Шапокляк поправляя шляпку. Я знаю, что надо делать. Мы дадим взятку.

— А что такое взятка, — заинтересовался Чебурашка. — Жаль, что у меня ее не было, когда Гену в машину заталкивали.

— У тебя бы взятку не взяли, — сказала Шапокляк. — Взятки надо уметь давать. Это тебе не Шуберта на дудочке играть. Тут талант нужен.

В отделение полиции было темно и немного страшно. За стойкой тихо похрапывал видя какие-то свои сны дежурный. Который, впрочем, сразу проснулся после появления посетителей.

— Вам чего, гражданка? — спросил он у Шапокляк. И, увидев Чебурашку, добавил: — Здесь с домашними животными нельзя.

— Это никакое не домашнее животное, а Чебурашка. Вы что, мультики в детстве не смотрели? — удивилась Шапокляк.

— Я прибыл к вам из Марокко в ящике с апельсинами, — важно сказал полицейскому Чебурашка.

— Значит, нелегальный эммигрант будете, — сказал дежурный. — А мультики те, кто идут работать в полицию, в детстве не смотрят. Сейчас мы вас тогда оформим в спецприемник до выяснения.

— Не надо меня в спецприемник, — испугался Чебурашка. — Мы вообще к вам зашли, чтобы дать взятку за нашего крокодила Гену.

— Ой, простите моего друга, — вмешалась тут же в разговор Шапокляк. — Он иногда по-детски прямолинеен.

— Ничего. Мне такой подход даже нравится, — сказал дежурный. — Без всяких там экивоков. И что вы нам можете предложить?

— А вот что. — Старуха Шапокляк открыла сумочку из которой тут же выскочила крыса Лариска и злобно зашипела на полицейского.

— Ой, — сказал тогда тот, закрыл глаза и тихо сполз со стула на пол.

— Лариска, в сумку, — скомандовала Шапокляк. — Чебурашка, возьми у него ключи от камеры.

Через пять минут крокодил Гена был на свободе. Он прижимал одной лапой к синяку под глазом разорванную шляпу, а второй обнимал Чебурашку.

— Я знал, знал, что вы меня обязательно выручите. А то я готов уже был подписать бумагу, что приехал из одной арабской страны чтобы взорвать Детский Мир.

— Похоже, пора тебе, Гена, паспорт сделать, — сказала тогда Шапокляк. — И лучше сразу израильский. Ведь мы не всегда тебя сможем выручить.

— Представляете, — сказал Гена. — Меня там спрашивают: «Ты либерал»? «Нет», — говорю. — «Я крокодил». Это почему-то их очень обидело.

— А что такое паспорт? — спросил Гену Чебурашка, перебивая его рассказ.

— Это такая бумажка, в которую кладут взятку, когда тебя останавливают на улице, — пояснил Гена. — Очень нужна всем, у кого не та форма носа, ушей и не тот цвет кожи. В общем, таким, как мы с тобой, Чебурашка.

— Чтобы никто больше не говорил, что мы хотим взорвать Детский Мир? — тихо спросил Гену Чебурашка и надолго задумался о чем-то о своем…»