Залечь на дно в Хмельницком (В. Рыбников)

Карантин в Украине вышел на гибридное плато. Руководство государства тайно перебралось в самое безопасное место – хмельницкое кафе.

Власть в стране захватили водители маршруток. Универсальной валютой стали подписи за отставку Авакова. Президент Владимир Зеленский не теряет надежды обойтись без кофе, лосося и хамона.

– Дерзайте ныне ободренны раченьем вашим показать, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов земля Вкраинская рожать, – уверенно сочинял Зеленский, отхлебывая кофе и закусывая его лососем и хамоном. – Корявченкова бы еще как-то втулить, вот на кого должно равняться наше студенчество, но вот незадача.

– Трудная рифма, – злорадно кивнул Вакарчук с люстры под потолком. Рядом с ним висела табличка “Надпозиция”. – Но вы зря считаете, что “Голос”…

– Все зря считают, что “Голос”, – меланхолично сказал Ермак и, повернувшись к кухне, зычно крикнул: – Эй, человек! Хамону!

– Может, кстати, так случиться, – сказал Зеленский, набирая в рот полную горсть лосося, – что некоторое время у нас с вами не будет кофе, лосося и хамона, так переживем же это время, друзья!

– Обязательно переживем, – кивнул Ермак, ставя перед собой на стол ведро хамона.

За окном что-то оглушительно взорвалось. Стекла в кафе задрожали, Вакарчук полетел с люстры, но в последний момент зацепился штанами и по-прежнему остался в надпозиции. Все обернулись к окну и увидели, как во дворе через дорогу трое вооруженных граждан не спеша потрошат банкомат “Приватбанка”.

Рядом банда в медицинских масках с пальбой грабила ювелирный магазин. Несколько пуль просвистели над головами руководства страны. Зеленский спрятался под стол, встретился глазами с огромной мышью и быстро выскочил обратно.

– Сейчас я вызову маршрутку, ребята быстро порядок наведут, – раздраженно сказал он, набрал на телефоне номер и сказал: – Слыш, Женя, это я, ну порешай от это от, прокоммуницируй с обществом, вопросы возникать не будут.

Депутат Тищенко, чувствовавший себя под пулями на двадцать лет помолодевшим, азартно хлопнул чашку чистого, как слеза, кофе и включил телевизор.

– …бюро расследований разместило в сети интернет новый видеовызов на допрос пятого президента Петра Порошенко по делу о спекулятивной торговле контрафактными жвачками в пятом классе средней школы в Бендерах, – сказал телевизор. – Следствием установлено, что маленький Петр ввозил их без уплаты таможенного сбора и бил ногой в живот одноклассников, которые отказывались поку…

На улице жахнула помповуха, и экран плазмы разлетелся на куски.

– Вообще, отстойное кафе, – сказал Тищенко, презрительно сплевывая на проходившую мимо огромную мышь. – Где хрусталь, где платина, где камин, где, в конце концов, велюр?

Мышь бросила на него злой взгляд и мстительно прищурилась.

– Кстати, Коля, у меня был к тебе какой-то жесткий разговор, – задумчиво пробормотал Зеленский. – Никак не могу вспомнить про что…

– Да? – вежливо поинтересовался Тищенко, неприятно улыбаясь.

– Что-то и вправду как-то скучновато тут, – развел руками президент, отворачиваясь. – А ведь у нас новый министр культуры. Эй, есть тут министр культуры?

– Мдаа? – промурлыкал новый министр культуры Александр Ткаченко. Он был одет в костюм и вышиванку с узором на весь живот, а в руках держал небольшой сноп пшеницы, который нежно поглаживал декоративным серпом. – Воскреснет культура – воскреснет Украина! Я уже засукал рукава.

– Точно засукал? – обрадовался Зеленский. – Давай тогда сбацай нам что-нибудь.

– Я стояв на порозі, на порозі життя молодого, – с достоинством запел Ткаченко патриотическим голосом. – Я окрилений був, наче той сизокрилий орел…

– Саша, это пафос, – недовольно сказал Зеленский, – давай повеселее что-нибудь.

– А вот я люблю песню про сало, – солидно кивнул Ткаченко. – Ой, ой, ой, ой, ти наше рідне сало, ой, ой, ой, ой, тебе не буде мало, ой, ой, ой, ой…

– Ой, иди уже отсюда, барига, – подал голос генеральный секретарь исполкома Офиса Простых Решений и Потрясающих Результатов Михеил Саакашвили. – Дай дорогу истинным реформам, которым аплодировал сам Трамп.

Вытолкав Ткаченко за дверь, Саакашвили озорно подмигнул собравшимся, надел на голову берет, взял в руки флягу и саперную лопатку и пошел по периметру зала строевым шагом.

– Как вы знаете, друзья, недавно я отмечал День пограничных войск Советского Союза, ведь я потомственный пограничник, – чеканя шаг, сказал Саакашвили. – По этому случаю исполняется народная песня грузинских пограничников “Над реформой тучи ходят хмуро, край реформы тишиной объят, три реформы, три веселых друга, экипаж реформы боевой!”

– Фу, – сказал Вакарчук из надпозиции, – фуууу!

– У реформы выходной – пуговицы в ряд! Ярче солнечного дня зеленью горят! – орал Саакашвили, ускоряясь. – Ли-са-пед ее помчит, спицами звеня, и в запасе у нее – де-ре-гу-ля-ци-я, де-ре-гу-ля-ци-я! Идет Михо по городу…

– Ведет козла за бороду, – злобно прошипел Вакарчук из надпозиции.

– Где козел? – вскинулся дремавший за соседним столиком экс-глава президентского офиса Андрей Богдан. – Где козел?!

В дверь банкетного зала робко постучали, и внутрь просунулось интеллигентное лицо премьера Шмыгаля.

– Господа, не могли бы хоть вы почитать программу моего правительства? – слегка заикаясь, спросил он. – Благодаря ей, наверное, можно теоретически верить в ожидание восстановления экономики уже во второй половине какого-нибудь года.

– О! – хищно сказал Богдан и, одним прыжком подскочив к Шмыгалю, схватил его за бороду и огрел кулаком по голове так, что у того выпал изо рта стаканчик вареной кукурузы. – Козлина ты дурная! Ох и дурная ж ты козлина!

Пользуясь всеобщим замешательством, Саакашвили развинтил флягу, насыпал из нее на саперную лопатку какого-то порошка, похожего на соду, и мощно снюхал его в два быстрых приема. Реформатора мучила изжога.

Под вешалкой что-то оглушительно лопнуло. Все подпрыгнули от неожиданности.

– О нет! Моя резиновая женщина! – вскрикнул депутат Тищенко и поспешно бросился к месту события. – Да чтоб у тебя х#й во лбу вырос!

– У кого? – удивился Вакарчук из надпозиции.

Под вешалкой действительно валялись бесформенные резиновые тряпки, изгрызенные чьими-то умелыми, опытными зубами. Неподалеку стояла и мстительно ухмылялась огромная мышь. Во рту хищника сиротливо алел резиновый сосок.

– Сволочь такая, – в бессильной злобе погрозил ей кулаком Тищенко. – Мало тебе было все зерно из Госрезерва пожрать, ты еще и сюда пришла? Когда ж вы уже нажретесь, суки?

– У меня тот же вопрос, – флегматично сказал Вакарчук из надпозиции.

Тищенко в сердцах швырнул в него кофейником, но лидер “Голоса” легко увернулся.

– Он очень верткий, – извиняющимся тоном сказал Ермак. – Просто не обращай внимания, скоро ему надоест, и он сам уйдет.

За окном затрещали автоматные очереди, грохнула граната. Три банды хлестались за сигаретный ларек, за ларьком три мента насиловали четвертого.

– Да где ж уже эта чертова маршрутка, хоть бы раз приехала вовремя, – с досадой пробормотал Зеленский и вновь потянулся к телефону.

– Стоп! Я что-то не пойму! – возмутилась, наконец, депутат Лиза Богуцкая. – Какая маршрутка? Надо звонить не в маршрутку, а в полицию! А начать нужно с долгожданного увольнения грязного Авакова, который превратил полицию в самую главную банду! Сколько мы еще будем терпеть этого разнузданного порохобота!

– Ну прям-таки порохобота, – примирительным тоном сказал Зеленский. – Ну прям-таки превратил.

– Что, страшно с Арсеном Борисычем связываться? – сгоряча ляпнула Богуцкая, но быстро захлопнула рот под надетой на лицо авоськовой маской.

– Ничего и не страшно! – запальчиво возразил Зеленский и вскинул перед лицом Богуцкой свой небольшой кулак: – Арсен Борисович твой вот у меня где, ясно? Шелковый ходит. Я его в любую секунду в порошок сотру, как последнюю букашку, помяни мое слово.

За окном раздался оглушительный рев множества автомобильных клаксонов. На улицу перед кафе стремительно влетели желтые микроавтобусы – пять с одной стороны, пять с другой.

С визгом затормозив, они остановились друг напротив друга, из распахнувшихся передних дверей, передавая за проезд, посыпались бритые спортсмены в кожаных куртках с тяжелым оружием. Мгновение спустя улица наполнилась грохотом выстрелов и взрывов. Остатки окна кафе рассыпались, в зал влетела граната и разнесла стойку бара.

– Броварские маршрутчики на стрелу приехали! – с ужасом догадался Зеленский. – Вот это мы попали, пацаны. Быстро валим через кухню!

Не успело руководство государства броситься в сторону чудом уцелевшей двери, как та распахнулась от удара ноги, и в зал неторопливо вошел министр внутренних дел Арсен Аваков.

Руководство государства покрылось смертельной бледностью.

– Ах, – сказал Зеленский и с размаху сел на пол.

– Нарушаем? – улыбнулся Аваков, покачиваясь с пятки на носок. – Нехорошо.

– Так а мы шо, – пробормотал Зеленский, ковыряя пальцем пол. – Мы ничо.

– Чито такое, бе-бе-бе, – с безумством храбрых воскликнул Саакашвили. От волнения в его голосе прорезался грузинский акцент. – Рэформа полиции нэ удалось правалилась! Когда вы вызыували Порошенка на допрос, он бы у нас в Грузии из дома не успел выйти, мы бы его сразу тюрма цап-царап!

– Ты в Грузии тоже из аэропорта не успеешь выйти, – заметил Аваков. – Спорим?

– Бе-бе-бе, – беспомощно огрызнулся Великий Реформатор и поискал взглядом поддержки у Богуцкой. Заметив этот взгляд, Аваков расслабленно толкнул Богуцкую пятерней в лицо, и она, несколько переигрывая, рухнула под стол, где на нее вопросительно посмотрела огромная мышь.

Сокрушенно улыбаясь, Аваков надел на Лизу наручники, после чего проделал аналогичную процедуру с остальными присутствующими.

– Согласно Закону Украины №530-IX “Про внесення змін до деяких законодавчих актів України, спрямованих на запобігання виникненню і поширенню коронавірусної хвороби (COVID-19)” от 17 марта 2020 года, вы обвиняетесь в нарушении правил карантина, – сказал Аваков. – Пройдемте в автозак.

– Нет-нет, товарищ Аваков, произошла чудовищная ошибка, – растерялся Зеленский. – Я готов отдать штраф, если что-то нарушил… Да-да, так и есть, мне сказали, меня пригласили, я просто зашел и все здесь проверил…

– Ну и зря, – хмыкнул Аваков. – Караульные, сопроводите нарушителей.

В кафе с разнузданным видом вошли караульные. Присутствующие с ужасом узнали в них нашумевших полицейских из Кагарлыка.

– Ну что, животные, признаваться будем? – спросил один из них, доставая из сумки видавший виды противогаз.

Огромная мышь уселась поудобнее и распечатала мешок с попкорном.