Залечь на дно в Хмельницком (В. Рыбников)

Карантин в Украине вышел на гибридное плато. Руководство государства тайно перебралось в самое безопасное место — хмельницкое кафе.

Власть в стране захватили водители маршруток. Универсальной валютой стали подписи за отставку Авакова. Президент Владимир Зеленский не теряет надежды обойтись без кофе, лосося и хамона.

— Дерзайте ныне ободренны раченьем вашим показать, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов земля Вкраинская рожать, — уверенно сочинял Зеленский, отхлебывая кофе и закусывая его лососем и хамоном. — Корявченкова бы еще как-то втулить, вот на кого должно равняться наше студенчество, но вот незадача.

— Трудная рифма, — злорадно кивнул Вакарчук с люстры под потолком. Рядом с ним висела табличка «Надпозиция». — Но вы зря считаете, что «Голос»…

— Все зря считают, что «Голос», — меланхолично сказал Ермак и, повернувшись к кухне, зычно крикнул: — Эй, человек! Хамону!

— Может, кстати, так случиться, — сказал Зеленский, набирая в рот полную горсть лосося, — что некоторое время у нас с вами не будет кофе, лосося и хамона, так переживем же это время, друзья!

— Обязательно переживем, — кивнул Ермак, ставя перед собой на стол ведро хамона.

За окном что-то оглушительно взорвалось. Стекла в кафе задрожали, Вакарчук полетел с люстры, но в последний момент зацепился штанами и по-прежнему остался в надпозиции. Все обернулись к окну и увидели, как во дворе через дорогу трое вооруженных граждан не спеша потрошат банкомат «Приватбанка».

Рядом банда в медицинских масках с пальбой грабила ювелирный магазин. Несколько пуль просвистели над головами руководства страны. Зеленский спрятался под стол, встретился глазами с огромной мышью и быстро выскочил обратно.

— Сейчас я вызову маршрутку, ребята быстро порядок наведут, — раздраженно сказал он, набрал на телефоне номер и сказал: — Слыш, Женя, это я, ну порешай от это от, прокоммуницируй с обществом, вопросы возникать не будут.

Депутат Тищенко, чувствовавший себя под пулями на двадцать лет помолодевшим, азартно хлопнул чашку чистого, как слеза, кофе и включил телевизор.

— …бюро расследований разместило в сети интернет новый видеовызов на допрос пятого президента Петра Порошенко по делу о спекулятивной торговле контрафактными жвачками в пятом классе средней школы в Бендерах, — сказал телевизор. — Следствием установлено, что маленький Петр ввозил их без уплаты таможенного сбора и бил ногой в живот одноклассников, которые отказывались поку…

На улице жахнула помповуха, и экран плазмы разлетелся на куски.

— Вообще, отстойное кафе, — сказал Тищенко, презрительно сплевывая на проходившую мимо огромную мышь. — Где хрусталь, где платина, где камин, где, в конце концов, велюр?

Мышь бросила на него злой взгляд и мстительно прищурилась.

— Кстати, Коля, у меня был к тебе какой-то жесткий разговор, — задумчиво пробормотал Зеленский. — Никак не могу вспомнить про что…

— Да? — вежливо поинтересовался Тищенко, неприятно улыбаясь.

— Что-то и вправду как-то скучновато тут, — развел руками президент, отворачиваясь. — А ведь у нас новый министр культуры. Эй, есть тут министр культуры?

— Мдаа? — промурлыкал новый министр культуры Александр Ткаченко. Он был одет в костюм и вышиванку с узором на весь живот, а в руках держал небольшой сноп пшеницы, который нежно поглаживал декоративным серпом. — Воскреснет культура — воскреснет Украина! Я уже засукал рукава.

— Точно засукал? — обрадовался Зеленский. — Давай тогда сбацай нам что-нибудь.

— Я стояв на порозі, на порозі життя молодого, — с достоинством запел Ткаченко патриотическим голосом. — Я окрилений був, наче той сизокрилий орел…

— Саша, это пафос, — недовольно сказал Зеленский, — давай повеселее что-нибудь.

— А вот я люблю песню про сало, — солидно кивнул Ткаченко. — Ой, ой, ой, ой, ти наше рідне сало, ой, ой, ой, ой, тебе не буде мало, ой, ой, ой, ой…

— Ой, иди уже отсюда, барига, — подал голос генеральный секретарь исполкома Офиса Простых Решений и Потрясающих Результатов Михеил Саакашвили. — Дай дорогу истинным реформам, которым аплодировал сам Трамп.

Вытолкав Ткаченко за дверь, Саакашвили озорно подмигнул собравшимся, надел на голову берет, взял в руки флягу и саперную лопатку и пошел по периметру зала строевым шагом.

— Как вы знаете, друзья, недавно я отмечал День пограничных войск Советского Союза, ведь я потомственный пограничник, — чеканя шаг, сказал Саакашвили. — По этому случаю исполняется народная песня грузинских пограничников «Над реформой тучи ходят хмуро, край реформы тишиной объят, три реформы, три веселых друга, экипаж реформы боевой!»

— Фу, — сказал Вакарчук из надпозиции, — фуууу!

— У реформы выходной — пуговицы в ряд! Ярче солнечного дня зеленью горят! — орал Саакашвили, ускоряясь. — Ли-са-пед ее помчит, спицами звеня, и в запасе у нее — де-ре-гу-ля-ци-я, де-ре-гу-ля-ци-я! Идет Михо по городу…

— Ведет козла за бороду, — злобно прошипел Вакарчук из надпозиции.

— Где козел? — вскинулся дремавший за соседним столиком экс-глава президентского офиса Андрей Богдан. — Где козел?!

В дверь банкетного зала робко постучали, и внутрь просунулось интеллигентное лицо премьера Шмыгаля.

— Господа, не могли бы хоть вы почитать программу моего правительства? — слегка заикаясь, спросил он. — Благодаря ей, наверное, можно теоретически верить в ожидание восстановления экономики уже во второй половине какого-нибудь года.

— О! — хищно сказал Богдан и, одним прыжком подскочив к Шмыгалю, схватил его за бороду и огрел кулаком по голове так, что у того выпал изо рта стаканчик вареной кукурузы. — Козлина ты дурная! Ох и дурная ж ты козлина!

Пользуясь всеобщим замешательством, Саакашвили развинтил флягу, насыпал из нее на саперную лопатку какого-то порошка, похожего на соду, и мощно снюхал его в два быстрых приема. Реформатора мучила изжога.

Под вешалкой что-то оглушительно лопнуло. Все подпрыгнули от неожиданности.

— О нет! Моя резиновая женщина! — вскрикнул депутат Тищенко и поспешно бросился к месту события. — Да чтоб у тебя х#й во лбу вырос!

— У кого? — удивился Вакарчук из надпозиции.

Под вешалкой действительно валялись бесформенные резиновые тряпки, изгрызенные чьими-то умелыми, опытными зубами. Неподалеку стояла и мстительно ухмылялась огромная мышь. Во рту хищника сиротливо алел резиновый сосок.

— Сволочь такая, — в бессильной злобе погрозил ей кулаком Тищенко. — Мало тебе было все зерно из Госрезерва пожрать, ты еще и сюда пришла? Когда ж вы уже нажретесь, суки?

— У меня тот же вопрос, — флегматично сказал Вакарчук из надпозиции.

Тищенко в сердцах швырнул в него кофейником, но лидер «Голоса» легко увернулся.

— Он очень верткий, — извиняющимся тоном сказал Ермак. — Просто не обращай внимания, скоро ему надоест, и он сам уйдет.

За окном затрещали автоматные очереди, грохнула граната. Три банды хлестались за сигаретный ларек, за ларьком три мента насиловали четвертого.

— Да где ж уже эта чертова маршрутка, хоть бы раз приехала вовремя, — с досадой пробормотал Зеленский и вновь потянулся к телефону.

— Стоп! Я что-то не пойму! — возмутилась, наконец, депутат Лиза Богуцкая. — Какая маршрутка? Надо звонить не в маршрутку, а в полицию! А начать нужно с долгожданного увольнения грязного Авакова, который превратил полицию в самую главную банду! Сколько мы еще будем терпеть этого разнузданного порохобота!

— Ну прям-таки порохобота, — примирительным тоном сказал Зеленский. — Ну прям-таки превратил.

— Что, страшно с Арсеном Борисычем связываться? — сгоряча ляпнула Богуцкая, но быстро захлопнула рот под надетой на лицо авоськовой маской.

— Ничего и не страшно! — запальчиво возразил Зеленский и вскинул перед лицом Богуцкой свой небольшой кулак: — Арсен Борисович твой вот у меня где, ясно? Шелковый ходит. Я его в любую секунду в порошок сотру, как последнюю букашку, помяни мое слово.

За окном раздался оглушительный рев множества автомобильных клаксонов. На улицу перед кафе стремительно влетели желтые микроавтобусы — пять с одной стороны, пять с другой.

С визгом затормозив, они остановились друг напротив друга, из распахнувшихся передних дверей, передавая за проезд, посыпались бритые спортсмены в кожаных куртках с тяжелым оружием. Мгновение спустя улица наполнилась грохотом выстрелов и взрывов. Остатки окна кафе рассыпались, в зал влетела граната и разнесла стойку бара.

— Броварские маршрутчики на стрелу приехали! — с ужасом догадался Зеленский. — Вот это мы попали, пацаны. Быстро валим через кухню!

Не успело руководство государства броситься в сторону чудом уцелевшей двери, как та распахнулась от удара ноги, и в зал неторопливо вошел министр внутренних дел Арсен Аваков.

Руководство государства покрылось смертельной бледностью.

— Ах, — сказал Зеленский и с размаху сел на пол.

— Нарушаем? — улыбнулся Аваков, покачиваясь с пятки на носок. — Нехорошо.

— Так а мы шо, — пробормотал Зеленский, ковыряя пальцем пол. — Мы ничо.

— Чито такое, бе-бе-бе, — с безумством храбрых воскликнул Саакашвили. От волнения в его голосе прорезался грузинский акцент. — Рэформа полиции нэ удалось правалилась! Когда вы вызыували Порошенка на допрос, он бы у нас в Грузии из дома не успел выйти, мы бы его сразу тюрма цап-царап!

— Ты в Грузии тоже из аэропорта не успеешь выйти, — заметил Аваков. — Спорим?

— Бе-бе-бе, — беспомощно огрызнулся Великий Реформатор и поискал взглядом поддержки у Богуцкой. Заметив этот взгляд, Аваков расслабленно толкнул Богуцкую пятерней в лицо, и она, несколько переигрывая, рухнула под стол, где на нее вопросительно посмотрела огромная мышь.

Сокрушенно улыбаясь, Аваков надел на Лизу наручники, после чего проделал аналогичную процедуру с остальными присутствующими.

— Согласно Закону Украины №530-IX «Про внесення змін до деяких законодавчих актів України, спрямованих на запобігання виникненню і поширенню коронавірусної хвороби (COVID-19)» от 17 марта 2020 года, вы обвиняетесь в нарушении правил карантина, — сказал Аваков. — Пройдемте в автозак.

— Нет-нет, товарищ Аваков, произошла чудовищная ошибка, — растерялся Зеленский. — Я готов отдать штраф, если что-то нарушил… Да-да, так и есть, мне сказали, меня пригласили, я просто зашел и все здесь проверил…

— Ну и зря, — хмыкнул Аваков. — Караульные, сопроводите нарушителей.

В кафе с разнузданным видом вошли караульные. Присутствующие с ужасом узнали в них нашумевших полицейских из Кагарлыка.

— Ну что, животные, признаваться будем? — спросил один из них, доставая из сумки видавший виды противогаз.

Огромная мышь уселась поудобнее и распечатала мешок с попкорном.