ЗЕвласть собиралась «обнулить» Украину, но нас не так легко завалить

За последние полтора года украинское государство показало значительно большее сопротивление, чем можно было ожидать, оказалось, что «не так легко нас завалить».

А вот закрытые границы из-за пандемии коронавируса стали первым серьезным ударом по глобализации за последние 30 лет. О том, каким мир будет в XXI веке рассказала известная украинская писательница Оксана Забужко.

– Последние полгода были непростыми для Украины, можно себе представить, какими они стали для Зеленского как для президента, который до того ни дня не был в политике.

– Это его личные проблемы, он мне не интересен, как человек, в том числе. Как постелил, так пусть и выспится – есть такая пословица.

Другое дело, что на этом человеке, точнее – на его должности, серьезно завязана стабильность украинского государства, и никуда мы от этого не денемся. Если искренне, то я считаю, что полтора года – это и так хорошие новости. У меня были подозрения, что сценаристы этого «шоу» собирались «обнулить» Украину еще где-то на конец прошлого года – и дальше переходить туда, где мы их перебили в 14-м году: до полного демонтажа украинского государства.

Все, что происходило зимой перед этим карантином, мне очень не нравилось! Это были очень тревожные симптомы: весь этот Оман, вероятная встреча с Патрушевым, сбитый загадочной иранской ракетой и без каких-либо претензий со стороны Украины самолет…

Когда-нибудь мы еще узнаем, кто за этим всем стоял и какие сюрпризы нам готовили, пока не вмешалась эпидемия. Но в принципе я бы сказала, что во всем этом есть и хорошая новость: украинское государство за эти полтора года показало значительно большую резистентность, чем я от нее ожидала. Короче, не так легко нас завалить.

– Часто слышу, что нынешняя власть до конца может и не досидеть. Это может быть либо отставка, либо кризис, который спровоцирует такие настроения. Но есть и другое мнение – в этом политическом меню больше никого нет.

– Почему же нет? Даже в нынешнем парламенте есть немного вменяемых людей и, по-моему, целая осознанная фракция – «Европейская солидарность». Вы можете любить или не любить Порошенко, но должны признать, что во всех кризисных ситуациях «Европейская солидарность» реально отстаивает интересы страны, то есть действует по-государственному. Нет, кризис украинского парламентаризма вовсе не в том, что якобы «в меню никого нет», а в том, что наш парламент представляют олигархические группы, которые его удерживают, а не украинский народ.

– Ну, эта песня надолго.

– Абсолютно справедливо. На нас они работают «когда очередь дойдет», потому что не мы им платим. Они, конечно, пытаются как-то там крутиться между молотом и наковальней, все это запутано, мутно, и, наконец, малоинтересно. Пусть тем занимаются политические аналитики, а я писатель, меня интересуют совсем другие вещи – интересует то, что в этих условиях происходит с человеком, как пишет свои «сюжеты» история на длинную дистанцию… Ведь мы живем в очень интересное, переломное время, не каждому поколению такой выпадает!

– Какой вы представляете себе Украину через лет пять?

– Ну, здесь не то что Украину – здесь вообще человечество представить сложно. Нет, оно, конечно, будет жить, никуда не денется. Но вся наша цивилизация, и Украина с ней, подошли к той грани, где сумма накопленных системных ошибок уже сама по себе не рассосется. Именно это называется системным кризисом – тем, что бьет одновременно по многим направлениям.

То, что сейчас мы все оказались вынужденно запертыми в своих государственных границах, – это первый серьезный удар по глобализации с 1989 года, с падения Берлинской стены. Мы успели вырастить целое поколение с верой в то, что мир глобализирован, что границы между государствами тают, что жить можно там, где есть работа, сегодня в Берлине, завтра в Калькутте – это новая идентичность, за которой будущее. Неожиданно все это закончилось.

Если представлять себе историю человечества как некий «самотек» сценария, а каждый писатель мыслит сценариями, то я бы сказала, что мироздание, как сценарист, нас грубо осадило. Продемонстрировало нам, что ни к какой глобализации мы на самом деле не были готовы.

Что все наши международные организации, ВОЗ, и что там еще – это все, «порховка», а как дошло до дела, то в каждой стране своя система здравоохранения, какую имеете – такую и ешьте, и никуда вы от этого не выскочите, и никакие деньги на офшорах вам не помогут…

Приходится срочно оборудовать для себя Александровскую больницу. Если вдуматься, очень забавно. Я лежала в этой больнице в последний раз в 2014 году и примерно представляю, сколько надо было потратить усилий, чтобы там оборудовать боксы для всех этих бандюкуватих попов из лавры, которые все дружно бросились туда от испуга.

– Разве нельзя было предположить, что к этому когда-нибудь все придет?

– А кто же слушает предостережения ученых? Прогнозы, что 21 век будет веком экологических катастроф, в том числе новых инфекционных болезней, раздавались еще с 90-х годов. После того, как человечество окончательно убило вирус оспы и очень этому радовалось, мол, ура-ура, мы победили, такая страшная эпидемия была, целые регионы выкашивала, – неожиданно оказалось, что ни хрена мы не победили, потому что на месте уничтоженного вируса образовалась экологическая ниша.

И пока ее не займет новый «победитель», между вирусами будет все время вестись за эту нишу война – появляться новые штаммы, мутанты, то и дело будут взрываться неизвестные эпидемии и т.д.

Вот такое интересное столетие в перспективе вырисовывается. Но кто слушает ученых, когда целая наша цивилизация стоит на том, что успех – это не знания, не профессионализм, не то, что надо десятки лет труда положить в библиотеках и лабораториях, а, тупо, бабло! Это как раз и была системная ошибка. Чтобы произошла в этом вопросе переоценка ценностей – человечество должно было получить по голове. Но еще недостаточно сильно получили.

– COVID-19 – еще недостаточная цена?

– А разве он кого-то хоть что-то заставил переоценить? Во-первых, и дальше все врут. Все, начиная с источника его происхождения, то есть с Китая. Как каждая коммунистическая система, а мы по Чернобылю помним, как это работает, Китай отрапортовал, что «все хорошо», что «вырвавшийся атом усмирен». Если бы они не врали и изначально подавали правдивую информацию, возможно, удалось бы избежать многих потерь. А так было упущено полгода, эпидемия распространилась.

Дальше уже каждая страна выбрала свою стратегию поведения. И вот уже скоро год, как вирус «вырвался на волю», а мы до сих пор на самом деле ничего о нем не знаем – до сих пор не видим алгоритма его действия, до сих пор не знаем ни реальных групп риска, ни того, почему одни болеют бессимптомно, а другие трудно, а кто-то умирает…

Никаких закономерностей не видим, знаем только – в Украине по крайней мере, – что статистика врет, потому что врачам у нас «доплачивают за ковид», и многие грешат приписками, регистрируя смерти по другим причинам как «ковидные». И плевать, что это в данном случае преступление против человечества, потому что не дает возможности составить объективную картину течения болезни. Человечество никого не беспокоит, а хрустящая купюра – вот она, в кошельке…

Нет, никаких выводов мы не сделали. Мы и дальше живем в «плавающем», искаженном мире, где толерировалось обогащение за счет в том числе лжи и манипуляции. А тут оказывается, что эти ложь и манипуляции превращаются в системную ошибку против нас как вида. И мы беспомощно смотрим, как куча стран, поднимая руки, смотрит, как их экономика летит в задницу, и вынуждены делать «смягчение карантина», заранее приготовившись к новой волне эпидемии на осень… Ведь осень когда там еще придет, а бизнес закрывается уже сейчас.

У меня самой из-за COVID все «производственные планы» на этот год сорвались. Книги-то выходят, но ехать их представлять уже нельзя, а это ломает издателям всю рекламу. Жаль людей, которые это все планировали…

– О, это просто невероятный кусок работы!

– Колоссальный, хоть и невидимый читателю. На май, например, у меня был запланирован четырехнедельный тур по Штатам, от Нью-Йорка до Калифорнии, с новой книгой. Издатель нанял специальные агентства, несколько месяцев они работали, чтобы все это утрясти – маршрут, город, где выступление в университете, где в магазине, интервью, встречи и так далее. Это десятки задействованных людей, десятки институтов, были уже напечатаны афиши, куплены билеты – и все полетело к черту.

Сейчас у меня идет одновременно несколько книг в разных странах, на разных рынках. Все презентации переведены в онлайн. Якобы новая форма работы с книгой: покупайте в интернете, включайте видео и слушайте автора. Но это не работает так, как живая встреча, живой контакт в зале, где собирается сотня-другая заинтересованных и царит живая энергетика.

– Несмотря на нашу виртуализацию, все-таки оказалось, что живого общения не заменит ничто?

– Самое ужасное, кстати, с театрами. Потому что театр – это прежде всего искусство живой актерской игры. Живой, тут и сейчас. Поэтому каждый спектакль единственный и неповторимый – завтра придет другая публика, и это будет уже другой спектакль. Контакт с залом – это обмен энергиями, который является составляющей актерской игры.

В театр за этим приходят, а не просто посмотреть в видеозаписи, как прекрасно играют Шекспира в Ковент-Гарден. Да, прекрасно, но это совсем не то же самое, что сидеть там в зале. Даже если вы на галерке – все равно это совсем другое ощущение и настроение. И послевкусие у вас остается, когда вы идете домой… То есть жаль, театр очень жаль.

Вообще, этот переход здоровенной дозы коммуникаций в виртуал… Интересно было бы посмотреть на исследование, как люди пережили этот локдаун. Когда вы сидите с мужем в доме, как в тюрьме, и только друг друга видите три месяца. Неплохо бы какую-то социометрию сделать – сколько в результате браков укрепилось, а сколько, наоборот, распалось.

– А домашнее насилие?

– И это тоже… Словом, что и говорить, это – испытания, а мы понятия не имеем, как мы его пережили, как оно нас изменило. Единственное очевидное: огромная часть коммуникаций перешла в виртуал. Мы беседуем с изображением друзей, родных, перестаем обниматься с друзьями при встрече, исчезают тактильные ощущения… Это очень большой вызов не только коммуникативный, но и ментальный: вся антропология меняется!

А скроллинг-зависимость вообще уже приобретает признаки наркотической, когда люди каждые пять минут посматривают на телефон… В мире эта проблема сформулирована как scrolling addiction. То есть она – addiction – наравне с наркотиками, алкоголем. Тот самый «сон разума», жизнь в наполовину полуприкумаренном состоянии. У нас об этом вообще не говорят.

Одно поколение точно рухнет жертвой этой бездумной виртуализации, пока человечество научится с нею справляться. Наши внуки нашими носами в айфонах будут ужасаться так, как мы поражаемся тому, что 100 лет назад опий и морфий выписывали как лекарство – и получали морфинистов и опиумозависимых.

– Как раз перед пандемией в мире шли дискуссии о том, как человечество будет покорять Марс, будут летать машины, а людей почти полностью заменят работы. А тут появился вирус, который боится мыла, грубо говоря, и человечество не знает, что с этим делать.

– И мировой разум нас нормально посадил на попу. Мол, гордыню немножко усмирите, ребята. Гордыню усмирите! В глаза близким загляните, а то уже забыли, какого они цвета, с детьми поиграйтесь.

Есть еще одна проблема онлайна – криптоамнезия. Затирки памяти, когда у каждого есть возможность, условно говоря, «отредактировать свою запись», подчистить в репрезентации прошлого то, что ему не нравится. Это уже оруэлловщина чистой воды. Только Оруэлл еще не знал, насколько хрупка и уязвима вещь человеческая память, у него Уинстон Смит кричит своему палачу: «Как вы запретите людям вспоминать?».

А мы теперь знаем ответ на этот вопрос – и запросто! И запрещать ничего не надо: навалите на человека кучу информации, чтобы было на порядок больше, чем он может обработать – и все, я уже не знаю, это со мной было, или я это где-то прочитал, или оно мне приснилось, или оно реальное, или оно виртуальное…

В результате оказывается, что только то, что написано пером – не вырубишь топором. Бумага – последний честный носитель информации.

Криптоамнезия – на самом деле очень серьезная угроза для Украины. В начале нулевых нас, в результате так называемой «медиареформы», по сути лишили бумажной прессы – оставили только интернет. Подозреваю, это была часть российского плана подготовки к войне. Интернет-издания могут постоянно «переписывать архивы» – и теперь хватаешься, вот же недавно была публикация, точно помнишь, теперь бы на нее сослаться – глядь, а ее уже зачистили! Не сделаешь скрин – пропало.

Вот «плюсы» размагнитили свои пленки 90-х годов – и все, не было в Украине телевидения! Они же тогда «прогрессивным» каналом были, там все ведущие интеллектуалы свои авторские программы вели, от Сергея Маслобойщикова до Вадима Скуратовского и Соломии Павлычко… Все, не было такого – люди уже вчерашний день не помнят, куда там исторические тенденции видеть… словом, что говорить – любое изобретение при всех этих технологических инновациях может быть употреблено как во благо, так и во зло. Как только что-то новое появляется, сразу надо думать, как обезопасить себя от возможного злоумышленника.