Зимний сезон

Приходят сообщения о том, что Европа начала отбор газа из своих подземных хранилищ. В этом году они заполнены на 98%, что является рекордом.

Время отбора вполне стандартное — в прошлые годы потребление газа в Европе стало превышать поступающие объемы (что и требует компенсации возникающего дефицита отбором газа из подземных хранилищ) примерно в это же время. Другое дело, что в прошлом и позапрошлом году хранилища были заполнены на 88 и 89% соответственно.

Нынешний рекорд заполнения хранилищ связан с двумя факторами — прошлогодней теплой зимой и рисками прекращения (пусть и временного) поступления газа из России из-за сложной ситуации с заключением договора с Украиной.

Начало отбора газа означает, что начался зимний сезон. У Газпрома же начался обратный отсчет.

В случае самого жесткого сценария — прекращения тразнита через Украину — в случае теплой зимы (на уровне прошлой) критическая ситуация с газом в Европе наступит ориентировочно к концу февраля, а если зима будет более холодной — то возможно, что не далее конца января — начала февраля.

К этому моменту транзит должен быть возобновлен любой ценой, в противном случае иски потребителей на совершенно астрономические суммы неизбежны. Что фактически поставит вопрос о банкротстве Газпрома.

Есть, конечно, резервы — Европа может разрешить задействовать на полную мощность Северный поток-1, можно загрузить существующие мощности белорусского направления. Но они отодвинут дедлайн на самом деле совсем ненадолго — на дни, может, недели.

Но тут возникает более интересный вопрос — а захочет ли Европа сама пойти на такой вариант?

Понятно, что европейцы не «замерзнут». Уменьшить объемы потребления и заплатить более высокую цену для Европы вполне возможно.

Если это приведет к краху Газпрома и удару по Кремлю, и если этот сценарий вполне симпатичен для Европы — то она переживет два-три неприятных месяца.

Не стоит забывать о том, что мощности европейских терминалов СПГ задействованы всего лишь на четверть, и владельцы терминалов более чем заинтересованы в их загрузке.

Два газовых лобби в Европе — «трубопроводное» и «СПГ-лобби» — продвигают каждый свой проект. И сторонников «трубы» уравновешивают сторонники поставок СПГ. Задача Еврокомиссии — балансировать интересы тех и других, но помимо сугубо бизнес-интересов здесь существует и серьезный политический подтекст.

По факту эта зима может стать крахом для провозглашенной в 2007 году в Мюнхене Путиным «энергетической сверхдержавы». Что это за сверхдержава, которая даже сырьевым придатком толком быть не в состоянии?

В любой политике нужно искать экономику. Интерес Европы в крахе Газпрома именно сейчас вполне очевиден: банкротство Газпрома никак не отразится на инфраструктуре, на месторождениях, на объемах добычи и так далее.

Никуда не денутся трубы — как прежняя инфраструктура, так и новенькая с иголочки.

Но сам факт банкротства позволит купить Газпром по дешевке. А это будет означать, что новые хозяева национального достояния заинтересуются схемами увода денег из компании, закроют распильные проекты, уволят путинских друзей.

Одно это снизит себестоимость газа в разы. А раз так — то Европа сможет получать российский газ по совершенно иным ценам, при этом сам Газпром будет вполне прибыльным — кассовый разрыв будет только у российских воров, но какое дело до них тем же европейцам?

С точки зрения практики «недружественных поглощений» сейчас для захвата Газпрома — идеальный момент.

Бездарные менеджеры утопили компанию в распильных и чудовищно затратных проектах. У них просто нет резервов — и даже если бюджет бросится спасать Газпром, без совершенно катастрофических последствий для российской экономики это сделать не удастся.

Вспомним зиму 14 года, после которой рубль подешевел вдвое — с 30 до 60 рублей за доллар. Причины обвала до сих пор туманны, но по всем признакам тогда спасали Роснефть, которой было нужно позарез найти где-нибудь всего-то 30-35 млрд долларов.

Так это или нет — неважно. Важно то, что повторение такой спасательной операции приведет к совершенно непредсказуемым последствиям, а с учетом окончательно испарившейся управленческой и исполнительской дисциплины в нашей стране Кремль может просто не рискнуть на такой шаг, пойдя на банкротство Газпрома.

Заметим — идеальные условия для «недружественного поглощения» создал сам Газпром, его руководство и высшее руководство в Кремле.

Не госдеп или какие-то тайные шпионы. Всё сами. Невежество и некомпетентность — это единственное, что сегодняшней России точно не требуется импортозамещать. Своё девать некуда.

В общем, каковы именно интересы Европы (и, конечно, США) в отношении Газпрома, мы увидим очень скоро. Вполне возможно, что до радикальных шагов дело не дойдет — но угроза зачастую гораздо более действенна, чем её воплощение.

Если Запад продемонстрирует, что он может в любой момент обрушить Газпром, а кремлевские будут вынуждены это признать (конечно, непублично) — то клиент созреет.

И ему можно будет ставить условия. Почти любые. И это тоже может быть задачей Запада в отношении Кремля.

Наступательная стратегия (а Запад в газовой войне за европейский рынок придерживается именно ее) принципиально отличается от оборонительной, которую вынужденно занимает Кремль.

У наступательных действий пространство решений однозначно шире, и задача наступающего всегда одна — загнать противника в коридор, из которого только один выход.

И Газпром сегодня оказался как раз в таком коридоре.