“Крепкий картошек” в ожидании Щелкунчика

Теперь по воскресеньям Минск одевается в колючую проволоку, закрывает в центре метро, наполняется бронетехникой и людьми с дубинками в черных масках. Так Лукашенко вот уже почти месяц празднует свою победу над народом.

Сам триумфатор в выходные обычно бегает с автоматом по заднему двору собственного Дворца в центре столицы, здесь же пыхтит вертолет: как только личные операторы и фотографы завершают съемку, храбрый автоматчик улетает в загородную крепость Дрозды.

Там, говорят, после него будет открыт музей современных фортификаций: даже колумбийские наркобароны не достигли таких высот в защите собственных крепостей-поместий.

Я, кстати, хорошо помню, как юный Лукашенко в 1998 году воевал с послами западных стран за те самые Дрозды. ( Помню и заголовок своего фельетона тех времен – “Лукашенко дал послам Дрозды. А потом отнял…”. Собственно, в заголовке и отражалась главная линия политпротивостояния).

Начинающий диктатор тогда казался чудаковатым безобидным типом с манией преследования. Он обвинял американского и немецкого послов, чьи резиденции располагались в Дроздах, в подглядках за его личной жизнью и прослушках бесед с Ельциным.

Соседям-вредителям президент сначала отключил свет и воду, а потом и перерыл дорогу. Послы стоически мылись на работе, а к дачам добирались по дощечкам, как большинство дачников в стране пребывания.

Наконец Лукашенко сорвался и обмотал все Дрозды колючкой. Послы съехали, с дач и заодно из страны…

Теперь в Дроздах – линия Мажино и вал Зигфрида в одном флаконе.

А за ними- больной, перепуганный, измотанный перехватчик разговоровов Берлин- Варшава, тот самый полностью треснутый “крепкий орешек” в скорлупе из брони и страха.