Пугачева убивает Путина

В алтайском федеральном бункере президента РФ прятались от Пугачевой, наблюдая за ней через перископ. Злобная старуха хищно рыскала по поверхности, пытаясь отыскать замаскированный вход в секретное подземелье. В одной руке у нее был топор, во второй – хуйлобойка. Вид и у нее, и у хуйлобойки был крайне зловещий.

– Пушка сдохла, все, п#здец, больше нечем отбиваться, – тоскливо пропел Шойгу, прячась за каменной бабой, на днях спасенной им из-под Изюма от расправы биндеровских карателей за то, что она перешла на сторону русских. – Так закурим, брат боец…

– Я вот сейчас кому-то закурю! – взорвался Путин. – Мало ты накурил уже?!

– Тихо, тихо, Пугачиха услышит! – вспискнул великий режиссер Михалков.

Пугачева наверху и вправду замерла, прислушиваясь, и сделала несколько крадущихся шагов по направлению к двери бункера, подняв хуйлобойку. Путин закрыл руками рот и спрятался под стол.

– О боже, мы все умрем, это же исчадие ада, – простонал Михалков. – Она с Лениным придумала Украину, а с Горбачевым развалила Советский Союз… Товарищи, кто-то знает какие-то хорошие защитные молитвы?

– Я про Арлекино знаю, очень защитная молитва, – с пьяной важностью сказал Медведев. – Арлекино, Арлекино… эээ… Черт, как же там дальше?

– Хуйлокино, Хуйлокино, нужно быть смешным для всех, – неуверенно пропел начальник Росгвардии Золотов. – Замочить нах#й пид#раса, да и все.

– Это кого это? – с затаенной надеждой спросил Медведев.

– Дык Хуйлокино ж этого, – раздраженно пояснил Золотов. – Мужа Пугачихиного, бля, или как его там, ну, того плюгавого га#дона, из-за которого все это началось.

– Лучше обоих, – вкрадчиво сказал Патрушев.

У Медведева пошла кругом голова. Он налил себе еще.

– Скажите, господа, а Пугачева уже ушла? – светски спросил Путин из-под стола, чтобы продемонстрировать контроль над ситуацией.

– Еще ближе подошла, – злорадно сообщил Патрушев. – Зарубила троих последних охранников.

– Ну, как говорится, флаг в руки, – сказал Путин с испуганной улыбкой. – Посмотрим, что из этого выйдет, мы ведь еще даже не начинали.

– Интересно, а будут ли при Пугачевой какие-нибудь права и свободы? – вслух подумал Медведев. – Послабления какие-нибудь, перпендикулярный импорт…

Шойгу поспешно ткнул его в плечо, и Медведев прикусил язык. Пользуясь тем, что министр так называемой обороны отвлекся, Кадыров подскочил к его половецкой бабе, попытался сходу овладеть ею, вскрикнул от боли и удивленно отбежал в угол зализывать рану.

– Так что, ушла уже Пугачева-то? – нетерпеливо спросил Путин. От неудобной позы у него начали ныть защечные импланты.

– Как раз открывает наружную дверь и входит в наш бункер, – доложил Патрушев.

– Давайте проведем референдум! – воскликнул Медведев. – Если быстро провести референдум, то это поменяет вектор развития России на десятилетия, и Пугачиха не решится нападать, ведь тогда мы применим ядерное оружие.

– Ты видел эту хуйлобойку? – кисло спросил Шойгу.

– А что делать, делать-то что? – возмутился Путин. – Это хоть какой-то план!

– План спецоперации неизменен – освободить Курск и Белгород, а также обеспечить сухопутный коридор в Воронеж, – твердо сказал Шойгу. – Все поставленные цели будут выполнены.

– Что, уже и Воронеж?! – заорал Путин, тут же осекся, но было поздно.

– Ааа, вот ты где, лысая тварь! – раздался откуда-то сверху торжествующий крик Пугачевой. – Я тебя услышала. Сейчас ты получишь свое заслуженное наказание, мамочка уже здесь.

– Я же говорил, потише! – снова вспискнул Михалков. – О, Арлекино, иже еси на небеси, да будет царствие твое иже херувимы…

Внутренняя дверь бункера с грохотом отворилась, все вскрикнули, а Путин даже сходил в секретный чемоданчик, но это был всего-навсего начальник “Вагнера” Пригожин. Пригожин вел за ручку маленького застенчивого мужичка в тюремной робе.

– Вот, Владим Владимыч, как вы и просили! – радостно гаркнул Пригожин с порога. – Наш лучший боевой зэк, позывной Лакомка. Привел, так сказать, на награждение.

– О боже, это же знаменитый маньяк-людоед, завербованный в отряд “Вагнер”! – радостно вскричал Михалков, бросаясь к зэку. – Давно мечтал с вами познакомиться, православный каннибал, можно я возьму у вас интервью для моей авторской программы?

– Да что вы, сударь, не стоит, право слово, – застеснялся людоед, – я боюсь камеры.

– Так, а ну пошли вон оба! – рявкнул Путин. – Не до вас сейчас, в стране Пугачевщина! Надо действовать немедленно! Нужно поднимать ставки!

– Давайте скажем, что Владим Владимыч заболел, и что власть в стране переходит к государственному комитету по чрезвычайному положению, – предложил Патрушев. – Готов быть председателем комиссии по похоронам.

– Каким еще похоронам? – подозрительно спросил Путин.

– Смотрите, сударь, крест святой! – благоговейно сказал Михалкову Лакомка, указывая пальцем куда-то вверх.

– Где? – восхитился Михалков, уставившись на потолок.

Лакомка вытряхнул из рукава нож, перерезал Михалкову горло, вырезал печень и начал с удовольствием есть.

– Каким похоронам, я вас спрашиваю?! – снова спросил Путин, высунулся из-под стола, и подкравшийся на цыпочках Шойгу, крякнув, проломил ему голову каменной бабой.

– Вот каким похоронам, – сказал Патрушев и добавил, сокрушенно покачав головой: – Проклятая Пугачева, такого великого человека сгубила, подумать только.

В дверь бункера осторожно постучали, вошла Пугачева.

– Здравствуйте, вызывали? – робко спросила она.

– Пошла н#хуй, надоела! – рявкнул Золотов.

– Да, ступайте, пожалуй, милочка, – рассеянно сказал Патрушев, закатывая тело Путина в ковер. – Вы свободны… Вручите ей цветы кто-нибудь, так положено. Эй, Михалков!.. Постойте-ка, а где наш великий режиссер?

– Куда-то запропастился, – сказал Каннибал, выплевывая усы. – Товарищ Патрушев, смотрите, на потолке вяличие!

– Где?! – жадно выдохнул Патрушев.

…Пригожин незаметно вышел из бункера и тщательно запер дверь снаружи.