В гостях у Юзика

В Украине свирепствует интеллектуальный локдаун Давид Арахамия. Руководство государства тайно перебралось в самое безопасное место страны — на кухню к Юзику. Президент Владимир Зеленский не теряет надежды научить украинцев есть поменьше соли и побольше овощей.

— Кривбасссссссс! Юзиииикккккк! Третьяковаааааааа! — закричал Зеленский, пытаясь обнять названных персонажей за плечи, но руки были коротки. — Люблюююююю!

Ермак из противоположного конца кухни издал серию фотографических щелчков и с удовольствием заценил получившиеся кадры. На кадрах Зеленский, Юзик и Третьякова сидели за кухонным столом, щедро уставленным куриными окорочками, майонезом, майонезными салатами, обветренными колбасными обрезками, майонезом, крабовыми палочками, майонезом и майонезом.

С футболки Юзика свисала цепура, Третьякова облачилась в обтягивающую водолазку под цвет штор. Со штор свисал ценник.

— Коллеги, ничтоже сумняшеся, отнюдь, — умно сказал отец интеллектуального локдауна Давид Арахамия, поправляя средним пальцем небрежно наброшенное на нос пенсне с простыми стеклами. — Ладно Юзик, это инсайт и коллаборация, но позвольте полюбопытствовать касаемо госпожи Третьяковой — какова ее синергия в сей когнитивной фотосессии? Попрошу ответ с точки зрения банальной эрудиции.

— Они оба мне как родителииии, — неуверенно ответил Зеленский. Интеллект Арахамии в последнее время заставлял его ежиться. — Люблююююю.

Юзик взял из видавшей виды тарелки крабовую палочку, щедро обмакнул ее в ведерко с майонезом, отправил в рот и, вытерев губы шторой, недовольно спросил:

— Ну, долго еще? У меня работы по горло.

Не став дожидаться ответа, он демонстративно достал из-под стола ноутбук и, обмакнув пальцы в майонез, принялся медленно набирать на экране под изображением зеленого ленивца: «Штобы иметь крепкае здаровъе, надо ижидневна употреблядь не мение 300 грамав оващей. Эта ищо одна корыстная порада, которую дают тибе арганизаторы Морафона здоровых превычек. Тож аткрывай мой кросвордт и случайным оброзом выберай оващь, каторый уже зафтра тибе нада включить в свой роцион».

На кухне воцарилось уважительное молчание. Первым от него устал депутат Дубинский.

— Сборище тупых долбо#бов, каждое действие которых — вредительство, — решительно сказал он, чистя ногти прихваченной со стола мельхиоровой вилкой. — А ты, Милованов, долбо#б по второму кругу.

— А я и не скрываю, что я долбо#б, — с улыбкой сказал Милованов. — Я же уже говорил.

— Нет, раньше ты говорил, будто ты не скрываешь, что ты дебил, — умело зашкварил его Дубинский. — А то, что ты долбо#б, ты раньше скрывал.

— Послушайте, Дубинский, — терпеливо сказал Милованов, — если вы опять намекаете на дефолт, то до него еще дожить надо. Что же касается списания кредиторами наших международных долгов, то, по-моему, мы еще недостаточно бедная страна для этого. Насколько я знаю, в эту квалификацию мы пока не попадаем.

— Банальная эрудиция подсказывает мне, что если бы мы пришли к власти хотя бы на год раньше, сейчас бы Украина как раз в нее бы и попала, — мечтательно сказал Арахамия.

На кухню вошел советник главы ОП Татаров, деловито огляделся, открыто завладел велосипедом Зеленского и неторопливо скрылся с добычей.

— Что-то я не понял, — растерялся Зеленский. — Он что, отжал у меня велосипед?

— Во-первых, никто ничего не отжал, — сказал Ермак. — Во-вторых, это ничем не подкрепленные слухи, распускаемые одним алкоголиком. В-третьих, Татаров — это правоохранительные органы, а президент Украины категорически отказался от традиционной в прошлом практики влияния на деятельность правоохранительных органов.

— Банальная эрудиция подсказывает мне, — снова встрял Арахамия, — что президент Украины категорически отказался от традиционной в прошлом практики влияния на деятельность всего.

— А вот и нет! — возмутился Зеленский. — Все знают, что я уже месяц держу под личным контролем возвращение электронного декларирования. Эй, Корниенко, мы уже ужесточили наказание за дачу ложных деклараций?

— Обижаешь, — обиделся Корниенко. — Условный штраф, общественные работы на должности, путевка в санаторий…

— Путевка в санаторий? — нахмурился Зеленский, нервно раскуривая айкос со вкусом майонеза. — Новогодний локдаун на носу, какой, к черту, санаторий! Деньгами лучше компенсируйте.

— А на вакцину от ковида в бюджете будет? — оживился министр здравоохранения Степанов.

— С точки зрения банальной эрудиции, — сказал Арахамия, — если заложить в бюджет средства на вакцину, тогда не хватит на сорокапроцентное увеличение содержания офиса президента и лично Владимира Александровича Зеленского.

— Вакцину получите бесплатно где-нибудь за границей, — решил Зеленский. — Как там с карантином выходного дня, кстати?

— Карантин выходного дня, к сожалению, не дал ожидаемого эффекта, — сказал Степанов.

— Карантин выходного дня дал хорошие результаты, — сказал министр Кабинета Министров Немчинов. — Статистика показывает снижение.

— Результатов нет никаких, — сказал глава Госпотребслужбы Рубан. — Наблюдаем стремительный рост заболеваемости.

— Карантин выходного дня дал позитивный эффект, — сказал премьер Шмыгаль. — Наблюдается выравнивание кроватей.

— Карантин выходного дня не дал ничего, — сказал глава комитета по здравоохранению Радуцкий. — Цепочка заражений не прервалась.

— Как это не прервалась?! — не выдержал Степанов. — В результате карантина выходного дня мы видим не только уменьшение динамики, но и количества заболевших!

— Вот видите, — обрадовался Зеленский. — Осталось только усилить усилия.

— И у меня как раз на этот счет есть интересная задумка! — Степанов оттянул рукав рубашки и продемонстрировал президенту красную нитку вокруг запястья. — Видите эту нитку?

— На ней написаны имена умерших от ковида? — догадался Зеленский.

— Типа того, — чуть помявшись, согласился Степанов. — И я не сниму ее, пока не выздоровеет последний украинец, больной коронавирусом, вот что.

— Класс, — сказал Зеленский. — Я браслетики надену, будем вместе бороться.

— С точки зрения банальной эрудиции, меня мучает вопрос, — сказал Арахамия, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ну вот, допустим, заболел Ермак короной, и президент лег в «Феофанию» вместе с ним, чтобы не оставаться на работе одному, потому что у них одна голова на двоих, и она совсем не у Зеленского. Это понятно. А если бы Ермак, допустим, с крыши прыгнул, Зеленский бы тоже прыгнул?

— Ну… — задумчиво протянул Зеленский.

— Вова, та забей, не слушай его, — отмахнулся Ермак. — Арахамия алкоголик, он с Уманским бухает. Он и интеллектуальный локдаун свой по пьяни придумал.

Арахамия, украдкой тянувшийся в этот момент к четвертому стакану самогона на краю стола, быстро спрятал руки в карманы. Третьякова махнула гранчак вместо него, запила майонезом и, раскрасневшись, сказала ни с того ни с сего:

— А я вот, ребята, предпринимателя хочу.

Юзик поднял на нее затуманенный взгляд из-за компьютера, покачал головой и снова углубился в работу. «А как нащот того чтобы спускатся и подниматся по ступенькам хатя бы один рас ижедневно? — набрал он. — Это бешинно полезное фезическое упрожнение. Чьто вам даст превычка ходить по ступенькам кроми васхищоных взглядов саседей? Вы укрепите икры адталкиваясь ат них всем телом».

— …Хочу посмотреть на предпринимателя, который заплатил налогов в год 8 тысяч гривен, — упрямо продолжала Третьякова. — Хочу, честно.

— Не вопрос, — галантно сказал Ермак и зычно крикнул в проем двери: — Эй, Татаров, тащи предпринимателя.

Снаружи раздалась какая-то возня, потом вошел Татаров, толкая перед собой угрюмого предпринимателя. Руки терпилы были закованы в цепи, гремевшие по полу.

— Мммм, какой экземпляр, — грудным голосом сказала Третьякова, выбралась из-за стола и виляющей походкой подошла к вошедшему. — Что, платишь 8 тысяч в год?

Предприниматель затравленно кивнул.

— Ммм, — сказала Третьякова и оттянула ему верхнюю губу. — Ну-ка, зубы покажи. Мммм, какие зубы! Ну-ка мускулы… Оооо! А здесь у нас что, а?

С этими словами она крепко потрогала где у него что.

Пока все затаив дыхание следили за этой сценой, оставшийся без присмотра Татаров подошел к столу, плюнул Зеленскому в тарелку, вырвал у него изо рта окорочок и с аппетитом сожрал.

— Эй, эй, ты чего?! — пискнул Зеленский и беспомощно посмотрел на Ермака.

— Так надо, Вова, — тихо, но веско сказал Ермак. — Он нам за это Порошенко посадит.

— Татароввввввв! — заорал Зеленский. — Люблююююююю! Вот, дорогой, возьми, запей майонезикоммммм!

Татаров презрительно ударил по ведерку с майонезиком, и тот выплеснулся президенту на штаны. Зеленский с грохотом отодвинулся назад вместе с табуреткой. Пользуясь случаем, Татаров влез на стол, разбросал ногами тарелки, присел на корточки и принялся расстегивать ремень.

— Что ж, друзья, мы славно потрудились, пойдемте ж на каток! — поспешно воскликнул Зеленский с несколько дикой улыбкой, вскочил, свалил на пол макет электропечки и сорвал с окна шторы. За окном неожиданно обнаружился двор президентского офиса.

— Сдается мне, это была постановочная съемка, — сказал Арахамия, жахнул самогон из горлышка и, наконец, упал лицом в майонез.

— Каток! Каток! Играть! — закричал Юзик, отшвырнул ноутбук, натянул коньки, первым выбежал во двор и с разбегу обрушился на лед.

Свежезалитый каток громко треснул под его весом, и Юзик провалился в канализационный коллектор.

Некоторое время все ошарашенно молчали, прислушиваясь к далеким всплескам, доносящимся из гигантской дыры посреди двора.

— По тонкому льду ходим, — задумчиво сказал, наконец, Зеленский, засмеялся, махнул рукой и погнал кататься.