В гостях у Юзика

В Украине свирепствует интеллектуальный локдаун Давид Арахамия. Руководство государства тайно перебралось в самое безопасное место страны – на кухню к Юзику. Президент Владимир Зеленский не теряет надежды научить украинцев есть поменьше соли и побольше овощей.

– Кривбасссссссс! Юзиииикккккк! Третьяковаааааааа! – закричал Зеленский, пытаясь обнять названных персонажей за плечи, но руки были коротки. – Люблюююююю!

Ермак из противоположного конца кухни издал серию фотографических щелчков и с удовольствием заценил получившиеся кадры. На кадрах Зеленский, Юзик и Третьякова сидели за кухонным столом, щедро уставленным куриными окорочками, майонезом, майонезными салатами, обветренными колбасными обрезками, майонезом, крабовыми палочками, майонезом и майонезом.

С футболки Юзика свисала цепура, Третьякова облачилась в обтягивающую водолазку под цвет штор. Со штор свисал ценник.

– Коллеги, ничтоже сумняшеся, отнюдь, – умно сказал отец интеллектуального локдауна Давид Арахамия, поправляя средним пальцем небрежно наброшенное на нос пенсне с простыми стеклами. – Ладно Юзик, это инсайт и коллаборация, но позвольте полюбопытствовать касаемо госпожи Третьяковой – какова ее синергия в сей когнитивной фотосессии? Попрошу ответ с точки зрения банальной эрудиции.

– Они оба мне как родителииии, – неуверенно ответил Зеленский. Интеллект Арахамии в последнее время заставлял его ежиться. – Люблююююю.

Юзик взял из видавшей виды тарелки крабовую палочку, щедро обмакнул ее в ведерко с майонезом, отправил в рот и, вытерев губы шторой, недовольно спросил:

– Ну, долго еще? У меня работы по горло.

Не став дожидаться ответа, он демонстративно достал из-под стола ноутбук и, обмакнув пальцы в майонез, принялся медленно набирать на экране под изображением зеленого ленивца: “Штобы иметь крепкае здаровъе, надо ижидневна употреблядь не мение 300 грамав оващей. Эта ищо одна корыстная порада, которую дают тибе арганизаторы Морафона здоровых превычек. Тож аткрывай мой кросвордт и случайным оброзом выберай оващь, каторый уже зафтра тибе нада включить в свой роцион”.

На кухне воцарилось уважительное молчание. Первым от него устал депутат Дубинский.

– Сборище тупых долбо#бов, каждое действие которых – вредительство, – решительно сказал он, чистя ногти прихваченной со стола мельхиоровой вилкой. – А ты, Милованов, долбо#б по второму кругу.

– А я и не скрываю, что я долбо#б, – с улыбкой сказал Милованов. – Я же уже говорил.

– Нет, раньше ты говорил, будто ты не скрываешь, что ты дебил, – умело зашкварил его Дубинский. – А то, что ты долбо#б, ты раньше скрывал.

– Послушайте, Дубинский, – терпеливо сказал Милованов, – если вы опять намекаете на дефолт, то до него еще дожить надо. Что же касается списания кредиторами наших международных долгов, то, по-моему, мы еще недостаточно бедная страна для этого. Насколько я знаю, в эту квалификацию мы пока не попадаем.

– Банальная эрудиция подсказывает мне, что если бы мы пришли к власти хотя бы на год раньше, сейчас бы Украина как раз в нее бы и попала, – мечтательно сказал Арахамия.

На кухню вошел советник главы ОП Татаров, деловито огляделся, открыто завладел велосипедом Зеленского и неторопливо скрылся с добычей.

– Что-то я не понял, – растерялся Зеленский. – Он что, отжал у меня велосипед?

– Во-первых, никто ничего не отжал, – сказал Ермак. – Во-вторых, это ничем не подкрепленные слухи, распускаемые одним алкоголиком. В-третьих, Татаров – это правоохранительные органы, а президент Украины категорически отказался от традиционной в прошлом практики влияния на деятельность правоохранительных органов.

– Банальная эрудиция подсказывает мне, – снова встрял Арахамия, – что президент Украины категорически отказался от традиционной в прошлом практики влияния на деятельность всего.

– А вот и нет! – возмутился Зеленский. – Все знают, что я уже месяц держу под личным контролем возвращение электронного декларирования. Эй, Корниенко, мы уже ужесточили наказание за дачу ложных деклараций?

– Обижаешь, – обиделся Корниенко. – Условный штраф, общественные работы на должности, путевка в санаторий…

– Путевка в санаторий? – нахмурился Зеленский, нервно раскуривая айкос со вкусом майонеза. – Новогодний локдаун на носу, какой, к черту, санаторий! Деньгами лучше компенсируйте.

– А на вакцину от ковида в бюджете будет? – оживился министр здравоохранения Степанов.

– С точки зрения банальной эрудиции, – сказал Арахамия, – если заложить в бюджет средства на вакцину, тогда не хватит на сорокапроцентное увеличение содержания офиса президента и лично Владимира Александровича Зеленского.

– Вакцину получите бесплатно где-нибудь за границей, – решил Зеленский. – Как там с карантином выходного дня, кстати?

– Карантин выходного дня, к сожалению, не дал ожидаемого эффекта, – сказал Степанов.

– Карантин выходного дня дал хорошие результаты, – сказал министр Кабинета Министров Немчинов. – Статистика показывает снижение.

– Результатов нет никаких, – сказал глава Госпотребслужбы Рубан. – Наблюдаем стремительный рост заболеваемости.

– Карантин выходного дня дал позитивный эффект, – сказал премьер Шмыгаль. – Наблюдается выравнивание кроватей.

– Карантин выходного дня не дал ничего, – сказал глава комитета по здравоохранению Радуцкий. – Цепочка заражений не прервалась.

– Как это не прервалась?! – не выдержал Степанов. – В результате карантина выходного дня мы видим не только уменьшение динамики, но и количества заболевших!

– Вот видите, – обрадовался Зеленский. – Осталось только усилить усилия.

– И у меня как раз на этот счет есть интересная задумка! – Степанов оттянул рукав рубашки и продемонстрировал президенту красную нитку вокруг запястья. – Видите эту нитку?

– На ней написаны имена умерших от ковида? – догадался Зеленский.

– Типа того, – чуть помявшись, согласился Степанов. – И я не сниму ее, пока не выздоровеет последний украинец, больной коронавирусом, вот что.

– Класс, – сказал Зеленский. – Я браслетики надену, будем вместе бороться.

– С точки зрения банальной эрудиции, меня мучает вопрос, – сказал Арахамия, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ну вот, допустим, заболел Ермак короной, и президент лег в “Феофанию” вместе с ним, чтобы не оставаться на работе одному, потому что у них одна голова на двоих, и она совсем не у Зеленского. Это понятно. А если бы Ермак, допустим, с крыши прыгнул, Зеленский бы тоже прыгнул?

– Ну… – задумчиво протянул Зеленский.

– Вова, та забей, не слушай его, – отмахнулся Ермак. – Арахамия алкоголик, он с Уманским бухает. Он и интеллектуальный локдаун свой по пьяни придумал.

Арахамия, украдкой тянувшийся в этот момент к четвертому стакану самогона на краю стола, быстро спрятал руки в карманы. Третьякова махнула гранчак вместо него, запила майонезом и, раскрасневшись, сказала ни с того ни с сего:

– А я вот, ребята, предпринимателя хочу.

Юзик поднял на нее затуманенный взгляд из-за компьютера, покачал головой и снова углубился в работу. “А как нащот того чтобы спускатся и подниматся по ступенькам хатя бы один рас ижедневно? – набрал он. – Это бешинно полезное фезическое упрожнение. Чьто вам даст превычка ходить по ступенькам кроми васхищоных взглядов саседей? Вы укрепите икры адталкиваясь ат них всем телом”.

– …Хочу посмотреть на предпринимателя, который заплатил налогов в год 8 тысяч гривен, – упрямо продолжала Третьякова. – Хочу, честно.

– Не вопрос, – галантно сказал Ермак и зычно крикнул в проем двери: – Эй, Татаров, тащи предпринимателя.

Снаружи раздалась какая-то возня, потом вошел Татаров, толкая перед собой угрюмого предпринимателя. Руки терпилы были закованы в цепи, гремевшие по полу.

– Мммм, какой экземпляр, – грудным голосом сказала Третьякова, выбралась из-за стола и виляющей походкой подошла к вошедшему. – Что, платишь 8 тысяч в год?

Предприниматель затравленно кивнул.

– Ммм, – сказала Третьякова и оттянула ему верхнюю губу. – Ну-ка, зубы покажи. Мммм, какие зубы! Ну-ка мускулы… Оооо! А здесь у нас что, а?

С этими словами она крепко потрогала где у него что.

Пока все затаив дыхание следили за этой сценой, оставшийся без присмотра Татаров подошел к столу, плюнул Зеленскому в тарелку, вырвал у него изо рта окорочок и с аппетитом сожрал.

– Эй, эй, ты чего?! – пискнул Зеленский и беспомощно посмотрел на Ермака.

– Так надо, Вова, – тихо, но веско сказал Ермак. – Он нам за это Порошенко посадит.

– Татароввввввв! – заорал Зеленский. – Люблююююююю! Вот, дорогой, возьми, запей майонезикоммммм!

Татаров презрительно ударил по ведерку с майонезиком, и тот выплеснулся президенту на штаны. Зеленский с грохотом отодвинулся назад вместе с табуреткой. Пользуясь случаем, Татаров влез на стол, разбросал ногами тарелки, присел на корточки и принялся расстегивать ремень.

– Что ж, друзья, мы славно потрудились, пойдемте ж на каток! – поспешно воскликнул Зеленский с несколько дикой улыбкой, вскочил, свалил на пол макет электропечки и сорвал с окна шторы. За окном неожиданно обнаружился двор президентского офиса.

– Сдается мне, это была постановочная съемка, – сказал Арахамия, жахнул самогон из горлышка и, наконец, упал лицом в майонез.

– Каток! Каток! Играть! – закричал Юзик, отшвырнул ноутбук, натянул коньки, первым выбежал во двор и с разбегу обрушился на лед.

Свежезалитый каток громко треснул под его весом, и Юзик провалился в канализационный коллектор.

Некоторое время все ошарашенно молчали, прислушиваясь к далеким всплескам, доносящимся из гигантской дыры посреди двора.

– По тонкому льду ходим, – задумчиво сказал, наконец, Зеленский, засмеялся, махнул рукой и погнал кататься.